Марк Еленин - Семь смертных грехов. Роман-хроника. Крушение. Книга вторая.

Изоляция Врангеля усиливается. Сведения о подготовке к Генуэзской конференции будоражат эмиграцию, усиливают раскол. Демонстративно активизировались переговоры с Румынией, имеющие главной целью пропуск белой армии через Бессарабию. Врангель готов признать присоединение Бессарабии к Румынии — взамен помощи оружием, продовольствием, санитарными средствами. В случае разногласий обе стороны избирают арбитром короля Александра. Со стороны Румынии активно выступают Братиану и Дука, готовые подписать договор.

Беспокойство главкома вызывает ситуация в Болгарии. Усиливается давление на русскую армию со стороны левых сил и правительства Стамболийского. Растет сопротивление им Кутепова, способного «наломать дров», вошедшего в контакт с монархическими кругами и совершенно не разбирающегося в политике. В Софию и Велико-Тырново направлен Климович.

Шатилов перестал быть начштаба 27 марта по приказу Врангеля № 242.

Бюро по розыску русских эмигрантов приступило к работе. При выполнении задания надеюсь помощь компаньона. «0135» отбыл вместе с Издетским. Полагаю, проверка продолжается.

Доктор».

В ЦЕНТР ИЗ ВЕЛИКО-ТЫРНОВО ОТ «БАЯЗЕТА»

«Войска Туркула, Витковского, Манштейна. расположенные в Тырново, Загоре, Софии и в других пунктах, имеют оружие и вновь назначенных комендантов. Кутепова поддерживают сербский посланник, белградская газета «Новое время», русские монархические центры и местные монархические круги, преимущественно военные. На банкетах раздаются речи по адресу «потомков Шипки и Плевны, которые воскресят Русь и по-братски, рука об руку, пойдут вперед вместе с братьями-славянами». На военном параде, устроенном Кутеповым, присутствовал болгарский военный министр. Состоялось несколько открытых заседаний военно-полевого суда (Казанлык, Тырново). Начальник контрразведки полковник Самохвалов активно организует сеть, угрожающую не только русским солдатам и офицерам, объединившимся в «Союз возвращения на родину», но и левым силам страны и самому правительству Стамболийского. Попытка начальника софийского гарнизона полковника Лючева, приказавшего русским сдать оружие и пулеметы на хранение в болгарские склады, дабы «избежать каких-либо оснований для вмешательства со стороны военных представителей Антанты», блокирована. Всячески раздувается «коммунистическая опасность» изнутри, ее влияние на ряд высших чиновников (вплоть до начальника жандармерии Мустанова и софийского градоначальника Трифонова). В закрытых донесениях штаба и в русских газетах «большевистскими агентами» названо фантастическое число реально существующих и выдуманных людей. Стамболийский осуждается за «идеологию флирта с Советской Россией». Власти — за предъявление новых требований к врангелевской армии «в оскорбительном, ультимативном тоне».

В Белград срочно вызваны для координации усилий Миллер, Барбович, фон Лампе, а также военные представители из Праги, Константинополя, Берлина, некоторые члены Русского совета. Обстановка в Болгарии накаляется. Возможна организация заговора.

Задание, связанное с Генуэзской конференцией, принято.

Баязет ».

С тех пор как фон Перлоф утвердил Венделовского дипкурьером, Альберт Николаевич совершал уже четвертую поездку. После долгого вынужденного безделья началась для него иная жизнь: вечное движение, поезда, купе, станции, полустанки, вокзалы, страны. И постоянное присутствие коллеги, Станислава Игнатьевича Издетского, будь он неладен! Такого человека Венделовский встречал впервые. Казалось, в бывшем ротмистре сосредоточилось все самое плохое: садизм, спесь и гипертрофированное самолюбие, ненависть и зависть ко всем, кто стоял выше него, и презрение, стремление попрать, унизить тех, кто зависел от него... «Мелкая душонка» — говорят про таких. Венделовскому приходилось сдерживаться: ничего не поделаешь — оказались впряженными в одну повозку. Правда, одно существенное преимущество имел перед Издетским тот, кого называли нынче Альбертом Николаевичем, — он знал о ротмистре многое, почти все. Тот не знал ничего и мог лишь подозревать, да и то потому, что так приказал ему фон Перлоф. И каждый раз, когда у Венделовского сжимались кулаки, он повторял про себя, точно заклинание: «Издетский, Станислав Игнатьевич — контрразведчик, член монархической лиги, сотрудник врангелевской «Внутренней линии»... Законченная сволочь, скотина, гадина! А приходится называть его по-дружески на «ты» после того, как выпили на брудершафт...»