Марк Еленин - Семь смертных грехов. Роман-хроника. Соль чужбины. Книга третья

— Господа, господа! — послышались голоса, — Фу!.. Как можно?!

— Прекратить! — гаркнул Кутепов. — Немедля! Всем молчать! Всем! Забываетесь, господа генералы. Нас никто не демобилизовывал. Мы на русской армейской службе. Армия не простит и малейших распрей: они губят дело! Вы даже не потрудились узнать, зачем вас собрали, а ведете себя, как распоясавшаяся матросня в большевистском совете. Стыдно, господа! Не ждал... Я намерен ознакомить вас с наметками приказа по корпусу, но прошу, — Кутепов поднял левую изогнутую бровь, посмотрел яростно, переводя взгляд с одного лица на другое, — не перебивать! Не перебивать! Надеюсь, я выражаюсь достаточно ясно? У меня, слава богу, еще есть права.

Восстановив порядок, Александр Павлович сразу же перешел к сути дела. Он всегда считал себя человеком дела — военным человеком, которому не пристало юлить и размазывать, пускаться в рассуждения. Его язык это язык приказов. Четкие формулировки, четкая цель, необходимые средства обеспечения, резервы, запасные варианты. Охарактеризовав обстановку (повторив то, что не сумели как следует объяснить ни Достовалов, ни Самохвалов), Кутепов сказал:

— Нам не удастся отсидеться за высокими горами Болгарии. И пусть никто не обольщается. Мы обязаны действовать. Мы переходим в наступление, господа! Да, да! Болгария ляжет к нашим ногам. Надо заставить ее уважать наши мундиры, наши знамена, господа генералы!

Боже, что тут началось! Кутепов, предвидя некоторые трудности, споры по частным вопросам, был просто потрясен. Каждый из участников совещания находил возражение хотя бы по одному из разделов его плана, вместе они просто уничтожили все им продуманное и взвешенное. Командир корпуса на какой-то миг даже растерялся. И понял, что приказным порядком не добьется ничего (разве что утихомирит еще один скандал). Следует действовать хитро, осторожно, продвигая свои идеи обманом, внедряя их в сознание всех и каждого так же, как учитель внедряет в сознание детей таблицу умножения. Кутепов начал развивать свои планы завоевания Болгарии во второй раз. Дело двигалось медленно, — но ведь двигалось! Его слова рождали подобие мысли в глазах даже такого тугодума, как Туркул. Командир корпуса заговорил об особых благах и преимуществах, которые ждали каждого: известно, участника любого события надо заинтересовать, поощрить, облагодетельствовать... Кутепов подходил к концу своего директивного выступления. Он подумывал уже над эффектной концовкой — в духе бодром, мобилизующем, с обращением к богу и уверенностью в победе, но остановился на какое-то мгновение, — воздуха ему не хватило. Пауза была расценена как финал речи, ибо тут же поднялся ладненький генерал Абрамов и по простоте душевной задал вопрос, начисто разрушивший и совещание, и саму историческую идею командира корпуса.

— А каково мнение главнокомандующего о ваших инициативах? — безмятежно спросил он, не подозревая, какой силы удар наносит Кутепову. Ибо именно тут проходила четкая граница, разделяющая правду и вымысел. Кутепов не имел права схитрить в этом, в главном. Сумев, однако, сохранить полное хладнокровие, он ответил с простецкой интонацией — как о само собой разумеющемся: он завтра же выезжает в Белград с докладом генералу Врангелю, к которому намеревается обратиться уже с общим мнением старших офицеров, какое и должно выработать нынешнее совещание.

— Для подобных действий по Болгарин нам нужен приказ главкома, — безапелляционно заявил Туркул.

Его поддержали остальные.

Первый раунд политической атаки оказался проигранным. Соратники Кутепова не захотели действовать под его единовластным руководством, не хотели брать его в вожди. Может, они вообще не хотели действовать? Что ж! Предстояла встреча с Врангелем, Кутепов хотел избежать этой встречи: недостаточно хорошо знал политическую конъюнктуру в Европе, отношения с союзниками, колебания весов в русском монархическом лагере — и десятой доли того, что могло повлиять на решение главнокомандующего. Кутепов острым нюхом почувствовал: Врангель ослаб, политическая борьба изнурила его, партии и группировки, предпринимавшие попытки перетянуть его на свою сторону, теперь одна за другой отталкивали Врангеля. Он гнется, колеблется, не зная, за что и за кого уцепиться. Еще одна политическая или военная неудача — и он полетит ко всем чертям! Кутепов добьется своего иным путем. Он уговорит Врангеля, запугает его, выйдет из-под его подчинения, в конце концов. Есть и еще — последний! — способ. Крайний, но и его не следует сбрасывать со счетов. Вспомним генерала Романовского, чье устранение в Константинополе так и осталось для всех тайной. Побеждает не всегда умнейший или храбрейший, самый сильный или самый ловкий. Побеждает тот, кто должен победить с согласия Истории, тот, кто ей нужен.