M J - Шёпот сумеречной феи

А вот Натали Зорницкая, сама не понимая отчего, вдруг почувствовала себя неуютно. Особенно когда разговоры закончились, погас свет, и зрители стали ждать начала представления. Несколько минут в тишине и полумраке показались ей полными тревоги и какой-то неизъяснимой тоски. Натали даже оглянулась по сторонам, желая узнать, не испытывают ли её родные и друзья того же самого. Но ничего рассмотреть не смогла. На мгновение девушка ощутила себя как будто совсем в одиночестве, среди тёмной холодной пустоты. И единственное, что было в этой пустоте - полупрозрачные занавеси со всех сторон, трепещущие белёсые паутины.

Натали вздрогнула и словно бы очнулась - на арене стало светло, начался первый номер программы.

Все похвалы цирку тоже оказались чистая правда. Представление захватывало, не позволяя отвлечься ни на минуту. Фокусники в костюмах восточных магов и средневековых алхимиков творили чудеса как настоящие волшебники. Дрессированные леопарды, черные и пятнистые, прыгали сквозь огненные кольца, медведи неуклюже плясали под музыку, а после вышел заклинатель змей. Пёстрые клоуны выделывали уморительные трюки, жонглёры подбрасывали сразу по десятку горящих факелов и хрустальных бокалов. Акробаты представляли такие номера, которые, кажется, человеку и не выполнить, силачи шутя поднимали огромные гири и гнули подковы.

Публика после каждого выступления громко аплодировала, но все точно ждали чего-то. И вот, наконец, последним номером объявили воздушных гимнасток сестёр Блохиных.

И здесь тоже восхищённые отзывы были не напрасны. Артистки в нарядах неземной красоты порхали по канату, натянутому под самым куполом. Издали казались они созданиями совершенно невесомыми. Танцевали с такой грацией и изяществом, какие восхитили бы и в бальном зале, не то что на тонкой проволоке. Публика была решительно очарована, и аплодисменты не смолкали целую вечность.

Княгиня, позабыв свои прежние настроения, выразила намерение немедленно познакомиться с Блохиными. Таких желающих набралось немало, но за кулисы пускали не всех. Зорницких и всю явившуюся с ними компанию пропустили.

К своим посетителям все три танцовщицы вышли, переменив костюмы на простые платья, и сняв украшения, которые во время выступления обвивали их руки и лбы - подобные носят индийские или персидские принцессы. Кто-то тут же предложил пешую прогулку - цирковой шатёр был очень удачно раскинут на площади рядом с большим тенистым парком, а вечер в смысле погоды выдался приятный. Сёстры благосклонно согласились.

Манеры их говорили об аристократическом происхождении, что не могло не удивлять. Но завязавшаяся беседа многое прояснила.

Отец Блохиных действительно был русский граф, который по делам часто ездил в Венгрию, где и женился на их матери, бедной крестьянке. Воспитание и образование девочки получили хорошее, но когда старшей сравнялось пятнадцать, случилась трагедия. Отец и мать погибли. Сестёр приняла семья брата матери. Он много лет назад оставил дом и крестьянский труд, и ушёл с бродячим цирком. Во время "трагедии" цирк как раз стоял в городе, возле которого семейство Блохиных имело поместье. За несколько дней до того мать с тремя дочерьми ездила в город повидать близких.

С тех пор минуло уже десять лет. Девушки так и путешествовали вместе с цирком, сначала по родной стране, а потом и по остальной Европе.

Обо всех этих вещах, характера довольно личного, артистки рассказывали легко и спокойно. Но бросалось в глаза, что существуют предметы, о которых они никогда не скажут ни слова - например, что за "трагедия" произошла с их родителями.

Звали сестёр Мари, Александра и Ирина. Они очень походили друг на друга формой лиц, чёрными глазами и волосами. Но в каждой проглядывали и свои собственные черты, которые, казалось, придавали им особую красоту. А красивы они были несказанно - здесь уж не поспоришь.

Беседу поддерживала всё больше средняя сестра, Александра. В младшей была какая-то молчаливая задумчивость, слегка грустная. Старшая, напротив, как бы желала сказать сразу слишком много, но молчала из-за некоторой угрюмости, присущей её натуре. Но даже эту особенность общество позже признало "очаровательной".

Расстались с канатными танцовщицами как с давними знакомыми. По дороге домой не переставали ими восхищаться и решили непременно встретиться как-нибудь ещё.

Правда, полного единодушия не было. Натали Зорницкая общих восторгов не разделяла и не могла понять, чем эти сёстры всем так понравились. Особенно удивляло её отношение Шарлотт Марсье, с которой они были подруги. Шарлотт, обычно такая сдержанная и осмотрительная в суждениях, всю дорогу без умолку болтала о Блохиных. Уж такая у них жизнь - и необыкновенная, и трагическая, и сами они такие замечательные...