Арнольд Цвейг - Радуга

Рози Мюллер носит пенсне; тем не менее люди со вкусом находят ее очень хорошенькой женщиной. Живет она в Штеглице, в маленькой чистенькой квартирке. Мужа ее зовут Гильдебранд Мюллер. Он работает чертежником на очень крупном предприятии и получает жалованье, от которого после всех вычетов в пользу находящегося в бедственном положении государства — что составляет восемь процентов, ибо Мюллер содержит жену и ребенка, — а также взносов в больничную кассу и прочие благотворительно-принудительные учреждения ему остается двести двадцать восемь марок. С такими деньгами далеко не уедешь, но кое-как свести концы с концами можно. И поскольку Гильдебранд Мюллер влюблен почти на американский манер в свою трехлетнюю дочь Элсбет и любит Рози, он со вздохом облегчения является каждый вечер домой, проделав предварительно получасовой путь на трамвае, является в маленькую квартирку на третьем этаже — в свои две комнатки с ванной и кухней, — которую построило их предприятие на инфляционные деньги, то есть почти задаром, учитывая бесчисленные рабочие часы всех неимущих немцев, которым заплатили за их тяжелый труд обманом и нищетой, — в квартирку, предоставленную им по видимости за низкую, а в действительности за достаточно высокую плату. И поскольку Рози ничего не зарабатывает, так как она домашняя хозяйка, — она экономит. И поскольку за те семь лет, что они с Рози знакомы — и вот уже четыре года как женаты, — Гильдебранд вполне убедился, что на эту тихую, веселую женщину можно положиться, он предоставил ей право единолично распоряжаться своими основными доходами, из которых двадцать восемь марок Гильдебранд тратит на себя, а двести отдает в общую кассу.

Гильдебранд все еще находит Рози очаровательной, и он прав. Ее вуалевые и поплиновые платьица, ее красивые светлые чулки, подобно ярким флажкам, украшают его существование, отчаянно безотрадное, как наемная казарма, а ее вьющиеся, искрящиеся белокурые волосы по-настоящему эффектны с тех пор, как благословенная мода разрешает носить короткую стрижку. Ибо, если бы это не стало модным, иными словами, общепринятым, и жена чертежника Мюллера, не считаясь с этим, носила бы столь экстравагантную прическу, это повредило бы ее мужу, обрекло бы его на одиночество или, мягко выражаясь, помешало бы ему общаться с коллегами, что совершенно необходимо, да еще вызвало бы тьму сдержанных, но ехидных замечаний.

Теперь, когда мы познакомились с волосами Рози, с ее светлыми глазами и чуть вздернутым носиком, мы начинаем нашу историю всерьез.

Основательно обсудив все за и против, Гильдебранд решил, что настала пора выполнить их обоюдное желание и купить Рози белую фетровую шляпку, которая в сочетании с ее светлыми волосами и розовыми платьицами сделает его жену — его возлюбленную, как он часто в шутку называет ее, — столь яркой и обворожительной, что она станет для него еще желанней и обольстительней. И вот во вторник, ибо сегодня мать Рози может сменить ее, Рози отправляется в западную часть Берлина купить шляпку. В старый кожаный портфель Гильдебранда она кладет завернутые в коричневую оберточную бумагу и перевязанные светло-зеленым шнурком платье из шотландки и кремовую блузку, чтобы с помощью своей приятельницы Александры придать им особый шик. Туда же она прячет скромную лакированную сумочку, где содержится все необходимое, без чего не может обойтись в наши дни ни одна женщина: пудра, носовой платок и ключи, — и еще кошелек, в котором хранятся скомканные две марки и конверт со стомарковой бумажкой — жалованье за вторую половину месяца, залог и порука счастливого существования и довольства трех человек. В бумажке с пестрым рисунком заключен сгусток нервной энергии молодого господина Мюллера, его опыт и преданность делу, его железная работоспособность, его незапятнанная репутация — все, чего он достиг до сих пор в жизни, — словом, он сам. Во имя этой пестрой, довольно безвкусной и отнюдь не безупречно отпечатанной банкноты господин Мюллер пожертвовал личной свободой, упрятал в тайниках души свою независимость и свое стремление к более справедливому жизненному укладу и взвалил на себя всю полноту ответственности, которая тяготеет над каждым человеком, выполняющим самостоятельную функцию в многообразном, тщательно продуманном процессе современного производства. И Рози Мюллер — недаром она была раньше учительницей — понимает все это, понимает не головой, а сердцем, ведь Рози Мюллер — чуткое, живое создание, стройное и нежное — истая дочь нашего гигантского города, хаотического нагромождения квадратных и кубических напластований, дочь Берлина, про который когда-то говорили, что он лежит на Шпрее, хотя сейчас эта река словно затерялась, стала совсем жалкой и убогой по сравнению с каменным, математически продуманным городским ландшафтом. Улицы — вот истинные артерии Берлина, улицы, по которым, дико громыхая, течет нечто таинственное, то, что составляет современную жизнь, движение, — куда более важный фактор, нежели сумма машин и вагонов, торопливо снующих между домами, — движение, пойманное в сеть трамвайных рельсов, громыхающее в туннелях подземок, взывающее гудками автомашин, дребезжащее звонками велосипедов, цокающее копытами лошадей и чуть слышно шаркающее сотнями тысяч ног, которые в каждый данный момент движутся из одного определенного пункта города в другой, ибо так повелевают людям их повседневные обязанности. И пока за городом наливаются хлеба и тихонько покачиваются кроны деревьев, а куропатки, треща крыльями, вылетают из борозды, люди в городах, охваченные безумным движением, плещутся на улицах, подобно форели, запертой в кристальном мерцанье горных ручьев. Вот что мы понимаем под движением, под новой и опасной стихией, присущей тому нагромождению каменных глыб, которое люди, не возмущаясь, принимают как должное, называя «городом».