Арнольд Цвейг - Радуга

Когда Сервато записал все, что нанизывалось на эту нить, не потеряв ни одной мысли, он вытянулся в кровати, потушил все лампы, даже ту, что горела у письменного стола, и сосредоточился на одном вопросе: кто это мог быть? Очевидно, некто, имевший право входить в его комнату и не нарушавший этим размеренное течение дня в гостинице, обычный здесь распорядок. Комната дона Сервато была в два окна; длинные, почти до пола, они выходили на треугольный дворик, где единственное деревцо изображало природу в борьбе с мрачными дворовыми постройками. Темно-красные обои, темно-красные занавеси… В мозгу отдыхающего человека проходят фигуры служащих, которых он мало знает, так как мало бывает дома. Долгие месяцы не было никаких нарушений порядка, и он колеблется: кого винить? После долгих сомнений ум его, словно световой конус от карманного фонаря, останавливается на воспоминании: днем прачка забрала его рубашки, носки, носовые платки. Может быть, она не нашла списка, который дон Сервато, аккуратный, как всегда, оставил перед уходом, написала новый и по неловкости уронила ручку на пол?

Но вместе с бельем исчез и листок со списком. И после недолгих размышлений дон Пабло приходит к выводу, что здесь, должно быть, действовала совсем беспомощная рука — детская. Судя по всему, авторучку сломала маленькая прелестная То.

На эту мысль дон Пабло навели воспоминания о двух-трех незначительных эпизодах. Однажды он застал То в своей комнате, когда горничная, проворная и ловкая Виктуар, занималась уборкой. Другой раз он не нашел в ванной своей губки, она как сквозь землю провалилась. На следующее утро он спросил об этом Виктуар; она сделала удивленное лицо, а когда он пришел перед обедом домой, то нашел губку, этот маленький кирпичик из красной резины, в сетке совершенно сухою. Третий раз исчез зажим для брюк. Поиски стоили дону Пабло драгоценных минут и заставили его проделать неприятные гимнастические упражнения: достойный ученый лег плашмя на пол, чтобы поглядеть, не найдется ли зажим под шкафом или под кроватью. Предмет, состоящий из металлических скоб, темных, отполированных деревянных боковинок и двух полос красного сукна, не может же распасться на атомы, чтобы с помощью пятого измерения уплыть из комнаты! На следующее утро зажим оказался на месте! Вернувшись к себе после завтрака, дон Пабло обнаружил, что он висит в шкафу и с невинным видом качается на своем крючке.

Разумеется, То, заключает дон Пабло свои рассуждения, мне остается только доказать твою вину. За ремонт обязан уплатить Грио, а не я.

Поскорей внести определенность в неопределенное положение — это одно из правил жизни Сервато. Встать, выйти, спуститься вниз. На Елисейских полях, не очень далеко от гостиницы, рядом с табачной лавкой, он заметил магазин, где продают и ремонтируют авторучки. Дон Пабло время от времени рассматривал витрины этого магазина, не подозревая, что вскоре ему придется побывать здесь в качестве клиента, и сквозь стекла видел, как молодые продавщицы подают американские ручки покупателям, которые их пробуют. Если поторопиться, то он поспеет в магазин еще до закрытия; а затем поужинает.

Собственно говоря, теперь уже восьмой час, но магазины закрывают не столь уж точно. Темноволосая девушка сочувственно морщит красные губы, рассматривая сломанное острие.

— Ручка будет готова послезавтра; придется, само собой, вставить новое перо. Это стоит семьдесят восемь франков.

— Семьдесят восемь? — сдержанно переспрашивает дои Пабло.

— Конечно, мсье. Ведь плохое перо вам ни к чему. Золотое острие с наплавкой иридия. Цена известная.

— Значит, в субботу вечером? — уточняет дон Пабло. Благодарит, кланяется и исчезает в толпе прохожих.

Дон Пабло машинально направляется в ресторан, где имеет обыкновение ужинать четыре раза в неделю; остальные три вечера он проводит у себя в номере, и ужин его состоит из хлеба с сыром, фруктов и вина. Человек, которому приходится зарабатывать себе на жизнь умственным трудом и поддерживать свой бюджет в искусственном равновесии, подобен канатному плясуну; все его движения на туго натянутой дорожке должны быть точно рассчитаны контролирующим мозгом. Ремонт авторучки становится важным происшествием, он может вывести из равновесия. Золотой паритет европейских валют постоянно меняется, и когда курс хромает, стоимость жизни растет — медленно, но неизбежно повышаются цены на продукты, производимые природой и человеческим трудом. Человек становится все менее искусным, с горечью думает дон Пабло, отыскивая глазами место в ярко освещенном зале, в который он вошел через маленький палисадник. У меня на родине перо исправили бы, вместо того чтобы заменять его новым. Твой геройский подвиг, маленькая То, стоит мне четырех ужинов, многих поездок на метро, новых подметок на башмаки. Как будет недоволен мсье Грио и какое неприятное объяснение мне предстоит! Родители любят своих детей, но когда те становятся виновниками неожиданных расходов, на них сердятся, их наказывают. Зато отец и мать мстят нарушителю их спокойствия, заподозрившему милое им дитя. Улики и те не меняют дела, а у меня даже нет этих улик. Будь у меня возможность увеличить свой заработок! Но исследования генеалогического древа моих клиентов оплачиваются по твердым ценам, да и охота за еврейскими предками наших сановников пока приносит мало дохода, а тем временем франк того и гляди снова упадет. Горе тому, кому пришлось бежать с родины! Он вынужден стоять чуть не голый под стрелами судьбы, на нем дырявые латы, и щит его слишком мал. Ну ладно, так или иначе, вооружимся. Войдем в пещеру врага, в которую вдруг превратился маленький отель, ставший моим домом… Попытаемся доказать в сущности недоказуемое, скрытое в маленькой душе То.