Артур Хейли - Менялы

— Отлично! — произнесла Марго. И решительно продолжала: — Нужно выработать план действий. К завтрашнему вечеру я его подготовлю. Вы же все должны прямо сейчас заняться сбором людей и помните: очень важно, чтобы все было в тайне.

Через полчаса собрание закончилось — члены комитета были настроены куда веселее и оптимистичнее, чем когда они собрались.

По просьбе Марго Сет Оринда остался. Она сказала ему:

— Сет, мне особенно нужна ваша помощь.

— Вы же знаете, что, если это в моих силах, я помогу, мисс Брэкен.

— Когда что-то начинается, — сказала Марго, — я, как правило, впереди. Вы это знаете.

— Конечно, знаю. — Лицо школьного учителя озарилось улыбкой.

— На этот раз я хочу находиться вне поля зрения. Я не хочу также, чтобы мое имя звучало в газетах, на телевидении и по радио. Если это случится, два моих больших друга — те, о ком я упоминала, говоря о банке, — могут оказаться в сложном положении. Я хотела бы предотвратить это.

Оринда кивнул в знак понимания:

— Пока я не вижу большой проблемы.

— Собственно, я прошу о том, — настаивала Марго, — чтобы вы и остальные прикрыли меня. Само собой, я буду находиться за кулисами. И если понадобится, можете звонить мне, хотя я надеюсь, что этого не случится.

— Это смешно, — сказал Сет Оринда. — Как мы можем вам звонить, если никто не знает вашего имени?

В субботу вечером, через два дня после собрания Ассоциации арендаторов «Форум-Ист», Марго и Алекс были приглашены на небольшую вечеринку к друзьям, а затем отправились домой к Марго. Квартира Марго находилась в менее фешенебельном районе города, чем элегантные апартаменты Алекса, и она была меньше, но Марго со вкусом обставила её старинными вещами, которые годами приобретала по умеренным ценам. Алексу нравилось здесь бывать.

Квартира разительно отличалась от юридической конторы Марго.

— Я скучал по тебе, Брэкен, — сказал Алекс. Прошло полторы недели, с тех пор как они были вместе, — все из-за несовпадавшего расписания.

— Мы наверстаем упущенные дни, — ответила Марго.

Алекс молчал.

— Знаешь, — сказал наконец он, — я весь вечер ожидал, что ты начнешь меня поджаривать из-за «Форум-Ист». А ты и слова не сказала.

— Почему я должна тебя поджаривать, дорогой? — с невинным видом спросила она. — Сокращение банковских субсидий была не твоя идея. — Ее невысокий лоб нахмурился. — Или твоя?

— Ты прекрасно знаешь, что не моя.

— Конечно, я знала. И была в равной степени уверена, что ты выступал против.

— Да, я выступал против. — И с грустью добавил: — Хотя толку от этого было немного.

— Ты сделал все возможное, большего от человека и требовать нельзя.

Алекс посмотрел на неё с подозрением:

— Это на тебя не похоже.

— В каком смысле?

— Ты же боец. И за это я тебя люблю. Ты не сдаешься. Спокойно не смиряешься с поражением.

— Возможно, некоторые поражения бывают окончательными. В таком случае ничего нельзя поделать.

Алекс выпрямился на стуле.

— Ты к чему-то клонишь, Брэкен! Я знаю. Скажи мне, в чем дело.

Марго задумалась, затем медленно сказала:

— Я ничего не имела в виду. Но даже если то, что ты сказал, правда, есть ведь такие вещи, о которых тебе лучше не знать. Я ни за что не хочу, Алекс, ставить тебя в неловкое положение.

Он любяще улыбнулся:

— Все-таки ты мне кое-что сказала. Прекрасно, если ты не хочешь, чтобы я докапывался, я не буду. Но я попрошу дать мне одно обещание: что бы ты ни задумала, это должно быть в рамках закона.

Марго мгновенно вскипела:

— Адвокат здесь как-никак я. И мне решать, что в рамках закона, а что нет.

— Даже умные женщины-адвокаты допускают ошибки.

— Не на этот раз. — Казалось, она хотела и дальше спорить, но затем отступила. Голос её зазвучал мягче:

— Ты же знаешь, я всегда действую в рамках закона. Ты знаешь также почему.

— Да, знаю, — сказал Алекс. Вновь расслабившись, он продолжал гладить её волосы.

Однажды, после того как они хорошо узнали друг друга, она поведала ему, что действует всегда в рамках закона, в результате — трагедии и потери.

В юридическом институте, где Марго училась с отличием, она приобщилась — как и многие в ту пору — к политической активности и движению протеста. Это было время, когда расширялось американское вмешательство во Вьетнаме и нация резко разделилась. Это был также период начала волнений и перемен среди законников, когда молодежь восставала против системы в целом и против патриархов юриспруденции, — время появления новой породы воинственного адвоката, олицетворением которого являлся широко разрекламированный и расхваленный Ральф Надер.