Кирилл Туровский - Каждый сам себе дурак

Доехал до церкви и как раз звон из-под желтых крышек раздался. Как призыв к спасению человечества.

Забредаю в церкван, там запах, люди олигофренистые с глазами стеклянными к старым комиксам тыкаются. Рядом урна и надпись. Призывают всех Богу кэш отстегивать. Тому, кто больше проплатит, обещают сладкую жизнь и счастье. В принципе дань Богу вызывает уважение, так как особь особи денежек не даст никогда.

Я, конечно, понимал, что просто так меня не пустят с церковным боссом за духовность перетереть. Потому наврал монахам, что хочу, мол, приличную сумму Богу пожертвовать и прошу встречи с церковным боссом местным. И за пожертвование прошу предоставить мне на синем блюдечке с голубой каемочкой полный короб успеха и небо в алмазах.

Словом, приводят к боссу в апартаменты. Как я и догадывался, тот трапезничает. Понятно, ему один пес весь день делать нечего, как жрать и в паузах у Бога счастье просить.

Ну, ясное дело, вежливо приглашает меня присаживаться и рассказывать, как я принял такое послушание отстегнуть Богу. И глазки алчные горят.

Сначала я осмотрелся. В комнате священнника полный набор техники: метровый ТВ с домашним кинотеатром, последний ноутбук, музцентр такой классный, там диски и игры компьютерные. На стенах иконки, картины с мифами, на полках книги религиозные. Куча видеокассет. Смотрю первую попавшуюся — «Долгий путь к Богу».

Слава ангелам, он не стал мне совать целовать свою руку. Мало ли. Ведь говорят, что они все извращенцы и педерасты. Священник щелкнул пальцами, заорал, и затравленная монашка понесла нам очередную гору пищи. Мясные блюда шестнадцати разновидностей, рыбные — семи, пять салатов, двенадцать закусок. И выпивка — джин «Бифитер».

— Ну, что Бог послал, — сказал он выжидающе и налил.

Ладно, выжрали-пожрали. Благодаря колдовству доктора алкашка брякнулась в желудок нормалек. Перекрестился и говорит:

— Бог напитал, никто не видал, а кто видел, тот не обидел. Ну, сын мой, рассказывайте, что вас подтолкнуло на сей благонамеренный шаг? Вера — дело святое.

А мне в голову мысленка пришла, что вот когда Бог был жив, держал всех под контролем. Всех своих нерадивых учеников, особей. Задавал им домашние задания, устраивал семинарские занятия. И особям волей-неволей приходилось быть честными и хорошими. А теперь, когда Бог уже давно мертв, все отпетые двоечники и неудачники — сами учителя и мастера на все духи. И так все запуталось, перемешалось, что теперь уже и не разберешься, где ложь, где правда. Кто жив, а кто мертв.

И рассказал я священнику все, как и доктору, про жизненку свою горемычную, про сомнения гнетущие, про энтропию распадающуюся, да про ангедонию завершающуюся. Потом на другие темы уже перешел и все говорил, говорил. С течением времени почуял священник неладное, подвохи унюхал и догадался, что не совсем я из его когорты.

— Так ты что, не веришь в Царство Божие?

— Не-а, — и дальше рассказываю.

— Но есть же настоящая истина, исповедь…

— Да ну что там, — махнул я рукой. — Подумаешь! Исповедь — лишь выходка эгоистская, да прозябания оправдание, если вы, конечно, понимаете, о чем я. Вот вы почему посвятили свою жизнь Богу?

Он почесал затылок.

— Я-то? Ну, наверное, потому что я русский.

— Да? А я вот дважды приблизился к Богу, — признался я и показал ему оба христианских крестика, болтающихся у меня на шее.

Тогда он все и понял. И что зря он меня привечал, что ненормальный я совсем и что монеты с меня сшибить ему не удастся. И спросил священник, какую же я веру возжелал.

А я уже распереживался, распахнул рубашку, показал ему остальные кресты, месяцы, звезды и амулеты. И признался начистоту:

— Ты видишь пятна на солнце, охломон? Это и есть солнечный бог анархии!

Тут он уже все просек окончательно. Заорал. Слуг своих позвал. И вышвырнули меня на улицу. Туда, на серую жижу асфальта. Упал и почувствовал, как в голове еще сильней что-то замкнуло.

И думаю снова. За что же Бога-то убили? Смотрели особи, смотрели на Бога исподлобья, присматривались и сравнивали его со своими собственными человеческими подлостями. Ревновали его, ревновали. А потом дождались удобного случая и прищучили. А ты такой хороший, гад? Сейчас мы тебе покажем. И завалили его не мешкая.

Или, допустим, что Бог — это добро. Стало быть, есть и зло, потому что, если бы зла не было, мы не смогли бы классифицировать добро. Если бы не было Бога, стало быть, не было бы добра, и зло стало бы объективной реальностью. И зло стало бы добром. Стало быть, зло несет нам Бог. Стало быть, он существует.