Наталья Арбузова - Город с названьем Ковров-Самолетов

Кума пеше – куму легче. Марианна с Ниной под конец дня в какой-то энный раз пошли на лестницу курить. Слабенькая Саша составила им пассивную компанию, поскольку Марианна обязательно хотела дать ей инструкцию относительно форсированья романа с Мазаевым. Тот привычно остался в одиночестве, продолжив писать свои рок-опусы. То есть писал он одни лишь слова, варварски обозначая аккорды буквами, что изобличало в нем человека без какого-либо музыкального образованья.

А что же Копылов? Крутил свою воронку. И вдруг поймал… пошло… какой-то мощный Гольфстрим потек. Вмиг горло, так болевшее, как будто грызла его собака – унялось. И это мерзкое нытье в крестце утихло. И кровь к щекам прихлынула потоком. Он зеркальце достал – держал для отработки руководящей мимики. Каков красавец! За стеной закашлялся Мазаев. Чуждый голос раздался. Копылов свою воронку поспешно выключил вращеньем до упора. Не пожалел Мазаева, а кто-то пришел. Атас (словечко деда).

Ничего, потом продолжим. Пока почитаем руководство по отсасыванию биоэнергии. Выбрать здорового донора… что и было сделано. Откачку производить дозами… ну да, вот он и выключил (правда, не сам догадался, а обстоятельства вынудили). Дать донору восстановиться и повторить сеанс. Повторим, не беспокойтесь. В общем, Г. Е. на новом поприще энерговампиризма вполне мог обойтись собственным разуменьем, что ему очень льстило. Немного отдохнув от непростой процедуры переливания биоэнергии, он наконец смог обратиться к третьей и последней загадке нестареющего B.C. Извлек на Божий свет ожидающую своего раскрытия тайну. Устройство потяжеле предыдущих. По виду – вроде старый трансформатор на двести двадцать вольт. Прочел: манипулятор многофункциональный. Названье – «Пролетарское единство». Четыре функции – проверка мыслей и подстройка, прослушиванье разговоров. Но главное – уничтоженье индивида при невозможности исполнить первых две. Теперь понятно, почему у деда в лоджии все было слышно. Г. Е. уже давно сжимал колени, как в детстве некогда, но медлил покинуть кабинет. Потом решился – сил не стало терпеть. Вздохнул, убрал все в сейф (теперь рефрен замки, ключи и сейфы). Дверь отпер, выглянул – безлюдно. Пошел по лестнице – увидел тех двоих, Мазаева и гостя. Но, подозрительно взглянув, все ж шага не замедлил. Спешил туда, куда царь ходит – пешком.

* * *

Не будем следовать за Г. Е. в то место, куда он направляется. Передадим лучше ход белым – давно пора. Кандидат на уничтоженье, неподстраиваемый Володя Мазаев, из тех, что не поддаются гипнозу кашпировских и чумаков, стоял на площадке, держа собеседника за пуговицу. Это было не очень вежливо, поскольку визитер был старше на целое поколенье. Мужчина за шестьдесят пять, невыразительной внешности, изрядно лысоватый, в помятом сером костюме. Глаза обоих чуть не вылезали из орбит. Говорили они почти одновременно, с жаром, хоть и не очень громко. Какие-то политические сплетни. Так подумал Г. Е., идучи прямо на них с видом хорошо потрудившегося ответработника. Мазаев, мол, давно уже замечен в правдоискательстве, хоть и не очень прилежном. С незнакомцем беседой увлечен, он не дал Копылову по борту слева никакой отмашки. Тот надвигался, как «Титаник» на айсберг. Но в последнюю минуту курс изменил. Проследовал. И долго слышал, как бьет копытом пламенный Мазаев в эмоциях, столь чуждых Копыловым.

Разговор этот начался примерно четверть часа назад. В проходную комнату ворвался с резвостью, не соответствующей возрасту, неприметный и неказистый пенсионер. В вытянутой руке держал какой-то проволочный кружок с хвостиком, на конце хвостика крестик. Похоже на маломощную антенну. Наших трех граций в комнате, для разнообразия, не было. Натиск пришельца принял на себя Володя Мазаев.

НЕЗНАКОМЕЦ. Здесь… там… (торопливо тычет в стену копыловского отсека) выключил… переместил за металлическую преграду… в сейф… уф… (отирает лоб тыльной стороной ладони, хватается за Володю) смертельная доза… скорей… тут на солнечной стороне… на лестнице… (увлекает его, упирающегося) вот… (сует Володину теперь уже темно-русую голову в узкую форточку, прямо на солнце, и крепко удерживает в таком положении, потом вытаскивает) не шевелитесь… (делает перед Володей загадочные восьмерки со своей фитюлькой, отходя всё дальше; наконец, стукается спиной, точнее, оттопыренным мягким местом, о стенку просторной эниновской площадки, на которой можно танцы устраивать) ни хрена себе… круто… отпад… достойно всяческого удивленья…