Моник Швиттер - Память золотой рыбки

Пастор, который уже поприветствовал их и объявил: «Миссия крещения основана на слове Иисуса к своей пастве», добавил, изображая Всевышнего, громовым голосом: «Дана Мне всякая власть на небе и на земле!» В этот момент что-то упало на пол и, испугавшись мощного церковного эха, все обернулись. Все, за исключением дочери Инес, Лилит, спокойно продолжавшей спать на коленях отца. Магдалена почувствовала на себе взгляд семи пар глаз и покраснела. Она не была приглашена. Она присутствовала там только как подруга и гостья Инес и Марка, приехавшая на выходные. Краснея, она подняла с пола камеру, которой собиралась снимать весь обряд, чтобы как-то оправдать свое присутствие. Она направила объектив на пастора, который сразу же принял подобающую позу и повторил часть своего текста, дабы быть уверенным в том, что слова Господа еще раз и полностью будут увековечены на записи: «Дана Мне всякая власть на небе и на земле. Итак, идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа!» [13] Мф. 28:18-20.

Как известно, на этом воззвании заканчивается Евангелие от Матфея, но тут все только начиналось. А именно история христианина Максима. Куда и как далеко она должна была завести? Инес спрашивала себя среди прочего и об этом, ожидая своего выступления. Она чувствовала себя самозванкой, хоть и могла предъявить пастору необходимую справку о крещении от своего церковного прихода, подтверждающую, что она принадлежит к христианской общине. Она уже давно не была частью этой общины, кому это было знать, как не ей самой, переживавшей когда-то из-за потери своей детской набожности; но она не находила случая и решимости официально выйти из церковной общины. Месяц за месяцем она злилась, подшивая квитанции об уплате церковного налога, а потом ее сердила собственная мелочность, ведь в широко раскинувшемся море налогов, взносов и платежей церковный налог представлял собой всего лишь обозримый небольшой залив, не более того. «Намерением крестить вашего ребенка вы выражаете веру в то, что христианство станет тем путем, по которому ваш ребенок будет идти всю свою жизнь», — проповедовал пастор на прошлой неделе во время беседы о крещении, на которую «обязаны были явиться» родители и крестные ребенка. Конечно, Крис отказался принимать в этом участие, сославшись на то, что он точно будет делать все неправильно и испортит христианский путь Максима, так что Соня пришла одна и была благодарна Инес за то, что хотя бы та ее поддерживает. К Инес пастор обращался особенно настойчиво: «Мы же еще незнакомы, — нашептывал он ей, — с госпожой Бергнер я имел удовольствие общаться недавно». Он намекал на крещение самой Сони, которое состоялось всего лишь неделей раньше, поспешно и в принудительном порядке, чтобы выполнить требования для крещения Максима. Она была принята в общину на воскресном богослужении, крестным отцом за неимением альтернативы вызвался быть причетник, некий господин Зайферт, который все время щурился и никогда не улыбался. Итак, пастор особенно интересовался Инес, будущей крестной, и продолжал нашептывать ей необычайно доверительным тоном: «Крестные сопровождают и направляют ребенка на его христианском пути. Поэтому должно быть ясно, что они сами находятся на этом пути!» Инес кивала — что ей еще оставалось? Теперь она сидела здесь. Все могло начаться в любой момент, она встанет и пойдет с Максимом к крестильной купели, поднимет его и ответит на вопрос пастора: «Да, с Божьей помощью».

Вечером накануне крещения у Инес взорвалась пароварка. Она не могла себе объяснить, как это могло случиться. Позже Марк утверждал, что Инес неправильно закрыла крышку, в своем репертуаре, «нетерпеливо дергала, и крышку перекосило». А может, клапан был сломан, нет, скорее всего, «он полностью забился грязью и прилип». Инес этого не знала и знать не хотела. Но что она поняла, притом внезапно, так это то, что ее жизнь не удалась, она была такой же никчемной, неприглядной и жалкой, как красная капуста на кухонном потолке. Чем дольше Инес смотрела наверх, на то, что осталось от вознесения капусты, тем яснее она видела свою собственную жизнь, висящую темно-красными ошметками, так что в какой-то момент она не устояла перед давлением сверху и опустилась на пол.

Странно, такого с ней раньше не случалось. К тому же она занималась профилактикой, старалась изо дня в день разглядеть в своей повседневной жизни смысл. Инес-художнице это давалось легче, чем Инес-учительнице, которой она, к сожалению, тоже была. Инес работала учительницей на полную ставку, и та по времени побеждала художницу, но она поклялась себе, что это не повредит ее творческой силе. Да, с другими людьми такие кризисы случались, потому что они годами и десятилетиями считали, что самореализации в финансовой и семейной сферах хватит, чтобы жизнь была счастливой и полноценной, наполненной смыслом. С другими людьми случались такие кризисы, но не с Инес, не с Крепышкой , как она подписывала некоторые свои фотоколлажи; ведь она была способна лопнуть от смеха, но также и от любви, гордости, радости или благодарности. Инес, Чудо Чудное, как ее называл муж, потому что ему совсем не нравилось «Крепышка» и пришлось предложить что-то получше, что она потом, однако, забраковала. «Нет, останусь Крепышкой», — заявила Инес после многочасового размышления в своей комнатке, которая примыкала к кухне и раньше служила кладовой, пока Инес не убрала всю еду и не поставила туда стул. С тех пор она садилась на этот стул, чтобы поразмышлять. Этим она занялась и теперь, как только нашла в себе силы оторвать взгляд от потолка и встать с пола. Она сделала три шага до кладовки, рывком открыла дверь, бросилась на стул и так же быстро закрыла дверь за собой. Она не торопилась включать свет. Она закрыла глаза, как будто темнота внутри кладовки была слишком светлой для того, что она задумала, и напряженно попыталась вспомнить. Она пыталась вспомнить свои ощущения от жизни до взрыва пароварки. Но в ней ничего не шевельнулось. Ничего не изменил даже свет, который она все же включила спустя долгое время. Она и дальше брела на ощупь в темноте забвения. Все просто исчезло. Не ее прежняя жизнь, а саундтрек к ней.