Ирина Сергиевская - Последний бебрик

— Из-за меня?! — пролепетал Май — Но что я такое, чтобы… все это случилось?

— Человек, — просто сказал Анаэль.

— Человек… разве этого достаточно, чтобы… пустыня, камни, меч?..

— Вполне достаточно, чтобы вас опекали и даже, как видите, спасали. И такое случается.

— А что же вы раньше, в прежней жизни, не спасали меня? — тихо, с горечью спросил Май.

— Это поклеп, Семен Исаакович, — строго, но весело возразил Анаэль. — Вас неоднократно спасали, иначе привычка засыпать в пьяном виде на трамвайных рельсах, а именно недалеко от станции метро «Купчино», на пути следования трамвая номер двадцать пять, давно превратила бы вас в небольшой мешок переломанных костей.

Май облился стыдом, помолчал и, нелепо скособочившись, прошептал:

— Как же мне теперь жить… после всего?

Анаэль ответил, сунув руки в карманы:

— Ну, коли уж бебрика спасло чудо, а Кадм — чудом же — обращен в бегство, причем, хочу уточнить, в погибельное для него бегство, то остается одно: разрушенное хозяйство восстанавливать. Говоря без аллегорий: у вас, Семен Исаакович, есть красивая, преданная жена, которая часто молчит — но вовсе не потому, что ей нечего сказать; которая без жалоб и нытья сносит нужду и голод; которая — втайне от вас — сдает кровь за деньги. Есть у вас и дочка — способная, умная девочка; она никогда ничего не просит ей купить — согласитесь, это героизм для ребенка. У вас есть недописанный роман — в верхнем левом ящике стола рукопись лежит.

Анаэль замолк, обошел комнату, высматривая — не осталось ли где следов разгрома, и повернулся к двери. Май встал на его пути, взмолившись безумно:

— Не уходите! Или… уходите, если так надо! Господи, что я несу?! У меня просьба: возьмите меня с собой! Ведь для вас ничего невозможного нет!.. Впрочем, что это я!.. Ведь жена с дочкой тогда одни останутся… Но может, вы все-таки возьмете меня с собой?..

— Я знаю, знаю, — вздохнул Анаэль, невесомо присев на стул. — Вы боитесь смерти, как тот герцог в синем плаще, из вашего рассказа. Герцог не понимал, что ни за какое золото не надо покупать то, что человек получает даром. Я говорю о бессмертии. «И кто, скажи мне, герцог, продаст тебе его?» В самом деле, Семен Исаакович, кто этот торговец? Кто обещает Вселенную, а вместо нее всучивает горсть глиняных черепков? Грязный обольститель умов, коварный лгун, вселенский жулик!

— Но как же… Вы говорите, человек бессмертие даром получает?.. А жало?! — с отвращением вскричал Май. — Ведь я его видел! Оно — есть!

— Было, есть и будет. До поры до времени, — тихо, твердо сказал Анаэль.

— Это правда?

— Нет, не правда. Истина! — спокойно, сурово сказал Анаэль. — Придет срок, и ты, Май, увидишь мать, отца. Вы будете одинаково юные, быстрые, легкие, но сразу узнаете друг друга, и для вас начнется новое время.

Май слушал с горьким блаженством, и ему казалось, что ненавистный скарб наследственного горя всех поколений семьи, который он тащил на себе, — отрывается, отлипает от него и проваливается в песок, забравший недавно мертвую ведьму Ханну.

— Ну вот вы и успокоились, — ласково сказал Анаэль, вновь перейдя на «вы», и осведомился с веселым смущением: — Семен Исаакович, вам, быть может, хочется выяснить что-то, о чем только я могу знать?

Май мотнул головой покаянно, развел руками. Он видел пустыню, по которой некогда странствовал Мессия; видел жестокую битву кромешных сил — света и мрака; видел жало смерти. Он узнал, что Страшный суд неотвратим. Что можно было спросить после этого?! Все прежние знания, мечты, ощущения Мая исчезли. Он был иссушен, испит, исчерпан. Но пустоты сердца и ума вот-вот должны были заполниться тем, что он пережил и узнал.

— Понимаю вас, — сказал Анаэль, читая в душе у Мая, и засмеялся летуче: — Семен Исаакович, я знаком со многими людьми вашего круга и образования. Обычно, когда они догадываются, что я — это я, из их сознания с унылым постоянством выскакивают два вопроса. Первый: существовала ли Атлантида или Платон ее выдумал? Второй: нельзя ли увидеться с Иисусом Христом и поговорить с Ним?

Май дико взглянул на Анаэля и, медленно приходя в себя, ответил:

— Не вижу смысла знать про Атлантиду. Если она была, то мне все равно не поверят — ведь я буду ссылаться на ангела. А если не было ее, обидно станет за многовековые иллюзии человечества.

— Здравое рассуждение, — сдержанно сказал Анаэль.

— Что же до второго вопроса, — продолжил Май, — то да, я, как и все, хочу встретиться с Иисусом Христом.