Павел Астахов - Мэр

– Вы, наверное, погорячились, – прервал ее мэр. Женщина растерянно посмотрела на него поверх очков:

– Что вы сказали?

– Я говорю, – спокойно и медленно продолжил мэр, – что вы, видимо, ошиблись, назвав два раза одну и ту же статью. По-моему, 285-ю часть вторую. Разве можно два: вменять одно и то же? По-моему, нет.

Покурорша покачала головой.

– Господин Лущенко, – тщательно, с паузами, так, чтобы мэр все понял, произнесла она, – ваши права я разъяснила перед предъявлением обвинения.

Игорь Петрович на мгновение ушел в себя. Похоже было, что своим замечанием он нехотя нарушил какую-то часть прокурорского регламента.

– Вы сказали, что желаете выслушать обвинение без участия адвоката, – напомнила женщина, – хотя это является ограничением вашего права на защиту. Но это скорее самоограничение.

– А при чем здесь адвокат? – не понял мэр.

– А при том, что если вам что-то непонятно, давайте вызовем защитника по назначению, и он вам все разъяснит. А мне, извините, нужно закончить следственное действие.

«Ну и порядочки…» – крякнул мэр.

– Так что слушайте, – сдвинула брови женщина, – а если будут замечания, дополнения, возражения или жалобы, в конце нашей встречи сможете их высказать. И даже собственноручно записать. Вам понятно?

Мэр нехотя кивнул, поджал губы и начал смотреть поверх прокурорши, всем своим видом показывая, что способен выслушать любую ересь.

– …То есть злоупотребил должностными полномочиями, предоставленными ему как лицу, избранному на должность главы муниципального образования – администрации города, а также вопреки запрету, установленному законом о государственной службе, осуществлял предпринимательскую деятельность, оказывая покровительство структурам, руководителем и учредителем которых является его гражданская жена Алена Игоревна Сабурова.

Лущенко поморщился, а прокурорша положила бумагу на стол, неторопливо сняла очки и впервые посмотрела Игорю Петровичу прямо в глаза.

«Ух ты!» – невольно поразился он.

Глаза суровой визави были необыкновенного василькового цвета. И этот форменный и в то же время бесформенный мундир в сочетании с ультрамариновым взором женщины-обвинителя превращался в волшебный водопад небесной голубизны, морской пучины, бархатных знамен французской монархии…

– Вы… – Она вдруг смутилась под его любопытствующим взором и опустила глаза, снова превратившись в прокурорский сухарь. – Игорь Петрович, понятно ли вам обвинение и признаете ли вы себя виновным?

– Да какое там еще обвинение?! – Лущенко хлопнул по столу ладонью.

Прокурорша отшатнулась.

– Милая моя, вы даже не представляете, в какую игру вас втянули! – подался он вперед. – Не сегодня, так завтра, ну, или, с учетом выходных, в понедельник, меня будут умолять уйти из этого гиблого местечка, а я еще подумаю, какие извинения запросить от вашего карающего ведомства.

Женщина моргнула, но Лущенко уже вошел в роль разгневанного обличителя.

– Возможно, вам лично придется заглаживать свою вину! – привстал он. – Вы представить не можете, какой урон понесет город за то время, что я буду валять дурака и отсыпаться у вас на нарах. Это же кошмар!

Лущенко, словно сам не веря в то, сколь многое от него зависит, всплеснул руками.

– Завтра же суббота! Меня ждут сразу на восемнадцати объектах городского строительства. Если я не появлюсь, то стройки встанут – госприемка не сможет пройти без моей подписи. А значит, люди не получат квартир!

Мэр в упор поглядел на женщину. Однако та от первого потрясения уже оправилась, а потому Лущенко не увидел в ее глазах ни понимания, ни уважения, ни даже васильковой глубины. Игорь Петрович вздохнул, картинно махнул рукой и сел, глядя в мутное грязное окно прокурорского кабинета.

– А-а-а… делайте что хотите. Только жене сообщите, где я…

– Вашей супруге уже сообщили. Если вы хотите увидеться, то вам будет предоставлена такая возможность.

– Неужели? – заинтересовался Лущенко. – Что ж, давайте мне свидание прямо сейчас.

Женщина в синем мундире напряглась:

– Свидание вы можете получить лишь после того, как подадите ходатайство и оно будет рассмотрено следователем или соответствующим прокурором.

Мэр картинно застонал:

– Девушка… простите, госпожа прокурор, вы можете говорить человеческим языком?! Когда я могу увидеть жену? Как написать это проклятое ходатайство? Кто его рассмотрит? И когда мне дадут «добро»?

– Ну, я же вам, Игорь Петрович, объясняю «по-человечески»: вот бумага и ручка – пишите. Отдадите мне. Я передам руководителю следственной группы. Он его рассмотрит и даст ответ. На рассмотрение ходатайств законодатель предоставил десять дней. Все ясно?