Валерий Попов - В городе Ю. - Повести и рассказы

Уже шептала мне в прошедшие ночи о борении в бездне высших сил — мужского вихря Янь с женским Инь. Янь настойчиво входил в Инь, Инь яростно отвечала — и снова поехало: на всю ночь!

Временами я, полностью уже себя забыв, слыша лишь ее шепот, ползал по болотам, ловил водяных крыс, приползал к ней, и тут же сдирали шкуры, тут же набрасывались друг на друга!

Утро вообще наступит когда-то? Все длится ночь — и снова: крик раненой оленихи несется над озером!

И — трусливая мысль во время полета где-то под потолком:

«Что же это она делает? Рассекретит же базу!»

И снова — крик.

И снова шаманила, нашептывала о непонятном, но знакомом откуда-то: символизм человеческого тела, рыбий символ Христа, каббала, космогония, дерево Исирот!

Еле вырвался на любимую работу из этой кабалы!

Вхожу в проходную. Геныч мрачно кивает в сторону — пройди, надо поговорить. Сам же я в охрану и устроил его — вот он и «охраняет» теперь!

Сели на железные стулья.

— Есть тема,— Геныч сурово произносит.

— Слушаю тебя.

— Если этот твой дружок… Рома… будет продолжать интересоваться тем… что абсолютно его не касается… мы его с орлятами так отволохаем — век не забудет! Так и передай.

Подслушали наш разговор на озере?.. Как? Может — через кастрюлю, может — кастрюля была микрофоном? Дикие мысли.

Потрясенно смотрю на Геныча. Потрясен.

Во-первых — его жестокостью: отволохаем! Своего же друга!

Во-вторых — его же мягкостью: отволохаем! За вражескую деятельность — всего лишь?

Все тут перевязаны между собой, надо понимать?

— И вообще со своим окружением разберись! — поглядывая на экраны, Геныч говорит.

— Ты… о ком?

— Не понимаешь будто? А кто сейчас… особенно ногами, окружает тебя?

— Думаешь?

— Случайных тут не бывает! Обычной бабе позволят шкуры драть здесь, в центре укрепрайона?

— Обычной я и не считаю ее…

— И не считай! — Геныч усмехается.

Вечером возвращаюсь домой — Ромкин «фольксваген» стоит! Может, и не только «фольксваген»?

Врываюсь в избу: она сидит на диване, голые ноги сложив… Наездница! Задрыга!

— Ну, что? Дружок твой проинструктировал тебя? — нагло спрашивает Ромка, развалясь в кресле.

«Да-а!..— Гляжу на них.— За такую ли свободу мы боролись?!»

— Ну, что? Вернулся забрать ее? «Такая корова нужна самому»? Или «книга» важней? — начал я выступление.

— Угадал — я уезжаю,— говорит Нелли. Срывает с распялок вонючие шкуры, запихивает в мешок.

— Петрович! Принимай гостей! — Коля-Толя является с очередным покойником.

Только он нас и «примирил»! Ромка сразу же брезгливо уехал.

Она в светелку по лесенке поднялась, закрылась, а я после поминок рухнул внизу.

Просыпаюсь в полной тьме — она трясет меня за плечо.

— А?.. Что?!

— Он ходит.

— Кто он?

— Он… По лесенке ко мне поднимался. Ступени прогибались.

— Деформация металлов…

— Они по очереди прогибаются! О! — схватила меня за плечо.

И я вижу, как Он спускается по винтовой лестнице вниз: верхняя ступенька просела, за ней — вторая… ну… ну! С нетерпением уже ждешь… Третья! Не видно никого, лишь — ступеньки.

Причем так медленно это происходит, что ясно — нечеловеческое это существо… и в то же время что-то еще явно человеческое в этой «походке»! Предпоследняя ступенька… последняя… и какой-то леденящий холод прошел сквозь нас — и ушел.

Медленно — почти так же, как Он — поднялись по лестнице, осторожно легли. И только чуть пригрелись, успокоились, что-то громко брякнуло внизу! Сердце сразу оборвалось.

— Лежи,— шепнул ей.— Я посмотрю.

Осторожно выглянул из окна: сияние! В кухне на первом этаже свеча горит!

Спускаюсь по винтовухе… так же медленно, как Он. Стою, затаив дыхание, потом резко распахиваю дверь в кухню.

В качнувшемся свете свечи — тени прыгнули — сидят за столом двое: один знакомый, другой — вовсе незнакомый! Причем — иностранец! Объяснить это трудно, но отличить их легко! Ну, хотя бы по тому, как этот — высокий, рыжий — пружинисто вскочил, вежливо поклонился… Иностранец в центре укрепрайона! Ни фига себе! Вот они — шаги прогресса, разрядка! Второй, как и положено нашему, сидит, развалясь, и на мое появление практически не реагирует. Мальчик Богдан. Новый местный миллионер. Родители — агрономы, скромнейшие люди! Откуда взялось? Начал с того, что у местных старушек скупал лечебную траву пижму, увозил ее в город. Теперь построил каменный особняк и торгует уже не пижмой, а чем-то другим. Международные, стало быть, контакты?