Валерий Попов - В городе Ю. - Повести и рассказы

Вышел. Мы с Ромкой еще допивали.

По белому известковому серпантину на горе ползли, как гусеницы, длинные черные машины.

— О! Похоронная процессия! — проговорил пьяный Ромка.

И уже из темного окна аппаратной я вижу, как Зайчика из трапезной бережно под руки ведут на «электрический стул». Не терпится! На мраморном крыльце, как богиня мщения, застыла Нелли.

Верещит зуммер.

— Дальнюю врубай! — хрипит в трубке Грунин.

— Есть!

Гудение изменилось — пошла дальняя!

На горизонте полупрозрачные, как рыбы, рисуются военные суда. И в других странах и континентах тоже загудело: застыли в ожидании биржи, министерства, подводные лодки. Ждут сигнала с нашего унитаза! Свои делишки под наш грохот тоже хотят провернуть!

Зайчик останавливается, тяжело дышит. Потом, улыбаясь, говорит что-то Генычу — тот, укоризненно качая головой, протягивает ему сигарету. Дым плывет в солнечном луче. Последнее, можно сказать, желание — перед «электрическим стулом», сделанным мной!

«Ты помнишь? В нашей бухте сонной спала зеленая вода, когда кильватерной колонной вошли военные суда». Любимое наше стихотворение с Ромкой. Сейчас Зайчика шлепнут «с чувством глубокого удовлетворения».

Я вдруг выскакиваю из окна прямо на заросший склон, лезу, цепляясь окровянившимися руками за острые плети ежевики, долезаю в тени до Тронного Зала, карабкаюсь в окно. Солнечный коридор с торжественной дорожкой. Дверь с художественной резьбой — Маркел не удержался. Солнце, тишина. От крыльца — веселые голоса, летит дым.

Распахиваю дверь, запахиваю. Расстегиваю бляху, опускаюсь на Трон, засовываю задвижку! Все-таки хорошие работники у нас — сделали задвижку, как будто к Генеральному кто-то может рваться во время этого!

Ну!.. Не получается! Робею! Ну, спокойно же, возьми себя в руки! Разнобоем приближаются шаги. Дверь дергается. Изумленная пауза…

Ну же… не робей!

Дверь дергается посильнее.

— Занято! — сдавленным голосом кричу я.

Долгое изумление в зале. Занято? Здесь?

Ну же! Я поднимаю голову и не удерживаюсь от хохота — все-таки Маркел намалевал пейзаж. Но где! На потолке! Уходящие в синеву пики гор и парящий маленький сокол. Я хохочу, и сотрясение всего организма дает результат: шипят подо мною «сверхчистые», засвистел компьютер в бачке! Отбой! «Здоров! Практически здоров Генеральный! На весь мир здоров!» Я гляжу на улетающего сокола и хохочу. Оказывается — мой аппарат и спасать может, не только губить!

Я гляжу, откинувшись, в небо,— из двери вылетает щепка, и пуля чиркает мне по лбу.

Я лечу все выше в небо. Маленький, в сущности, этот Тронный Зал — закрыт фактически весь одним платаном! И платан — тоже маленький!

И вся Земля — небольшая.

…Я задыхаюсь. Чувствую, что на мое лицо натянута горячая влажная маска. Из последних сил поворачиваю голову, маска с чмоканьем отлипает… я втягиваю воздух. Пахучий, больничный! Открываю глаза. Надо мной тяжелое, пористое, но умиленное лицо Зайчика. Из переполненных его глаз катятся слезы. Его большой влажный рот еще полуоткрыт после поцелуя и прерывисто дышит. Да и я сам после поцелуя тяжело дышу. Надо же, какие страсти в больнице! На лоб мне капает его горячая слеза и прожигает меня насквозь, до самого сердца. Оценил все-таки!

Чувствую, что и мои собственные слезы пробивают горячие, извилистые, щиплющие дорожки по моим щекам. Всхлипнув, я поднимаю голову, вижу белую просторную палату, за окном среди упругих зеленых листьев — цветок магнолии, похожий на разрезанное крутое яйцо. Все-таки не пропадает добро!

Но, оказывается, не пропадает и зло! Всех, кто хотел упечь Зайчика на «электрический унитаз», Зайчик сам упек!

Сажать не стал, а тем более расстреливать — не те времена.

Просто подарил всех заговорщиков Мбахву во время его дружеского визита сюда: Геныча — в охрану, Ромку — личным хирургом… Грунина — военным консультантом!

Ну, просто царские подарки! От подарков не принято отказываться, а тем более — когда-либо их возвращать. Не уверен, правда, что подарки так уж понравились самому царю. Особенно — Грунин, который жить не может, чтобы не затеять переворот!

А где Нелли? От страха буквально холодею. Конечно, я и не надеялся, что она меня посетит, но почему-то я даже и не чувствую, что она здесь.

— А… где?..

— ..........!

В царском гареме!

Решив, что я окреп уже достаточно, раз выдерживаю подобные известия, мне передают и последние слова Геныча: обещал прислать мне весточку в виде пули!