Мухаммед Аль-Али - Произвол

Укрывая засыпающих детей, Занубия отмахнулась:

— Подожди немного. Чай почти готов.

— Бек сегодня чем-то недоволен, — продолжал староста. — Кто знает, что у него на уме. Когда он в таком настроении, от него все что угодно можно ожидать. Я помню, лет десять тому назад, когда бек находился в таком же состоянии, он посадил меня и управляющего ночью в машину, и мы поехали в восточные деревни. Я недоуменно поглядывал на Джасима.

Остановив машину вдалеке от деревни, он приказал нам не выходить, буркнув, что отправляется охотиться на зайцев, и шагнул навстречу поджидавшим его четверым мужчинам. Ты, шейх, верь мне. Что было, то прошло, и мне нечего выдумывать. Беку в то время было тридцать пять лет, и его частенько обуревали дьявольские мысли.

Шейх выжидательно смотрел на старосту и с нетерпением ждал продолжения, но, не выдержав, сказал:

— Расскажи, расскажи о прошлом. А то нынешняя жизнь стала просто невыносимой.

— Я гордо восседал в машине, — продолжал свой рассказ староста. — Мне было приятно, что бек доверяет мне свои тайны. Я сразу смекнул, что речь идет об охоте на очередную женщину, а отнюдь не на зайцев. Вскоре бек и его четверо спутников вернулись, ведя с собой трех бедуинок. Глаза и рты женщин были завязаны платками, а их заложенные за спину руки стянуты веревкой. Моему удивлению не было предела. Но что я мог сделать? Мы привезли бедуинок во дворец бека и каждую заперли в отдельной комнате. Бек отослал нас домой. Меня уже не покидала уверенность, что похищение подстроено этим негодяем Джасимом. Через некоторое время деревню разбудили дикие вопли бедуинов, как вихрь мчавшихся верхом на лошадях с криками, что у них похитили женщин. Когда разгневанные бедуины прискакали ко дворцу, вышел бек в окружении своих охранников, державших в руках светильники. Он громко спросил у всадников, что случилось. Услышав, что бандиты проникли на стоянку бедуинов и похитили трех девушек, лицо бека перекосилось от гнева. Знаешь, шейх, я до сих пор удивляюсь, как ему удалось так умело притвориться. Не будь я свидетелем случившегося, я бы тоже поверил, что он к этому делу не имеет никакого отношения. Бек собрал всех крестьян и приказал выяснить, кого нет. «Наверняка преступление — дело их рук», — убежденно сказал он. На счастье, никто из деревни в это время не был в отъезде. Тогда бек послал всех крестьян вместе с бедуинами на поиски преступников. Все бросились обшаривать округу. А сам бек вернулся во дворец наслаждаться своими охотничьими трофеями.

— О аллах, спаси нас от его лютости, — прошептал шейх. — О милостивый, пощади своих рабов! Что же было дальше?

— Бек послал свою машину в полицейский участок в Тамме. Вскоре прибыли полицейские вместе с французским офицером. Встретивший их бек настойчиво требовал, чтобы преступников разыскали во что бы то ни стало. Он напирал на то, что подобное случилось впервые и поэтому необходимо наказать виновных, дабы было неповадно другим. Я изумленно уставился на бека и вдруг, неожиданно для самого себя, усмехнулся. Как только полицейские ушли, бек врезал мне в ухо и гневно прошипел: «В следующий раз будешь держать себя в руках».

Староста тяжело вздохнул.

— Никому еще, шейх, я не рассказывал об этом. Я решил поделиться с тобой, ибо чует мое сердце, что бек опять замышляет недоброе.

Шейх возразил:

— Урожай еще не собран. А в страдную пору беки остерегаются возбуждать крестьян. Зачем им рисковать?

— О Абдеррахман, кнут, палка и винтовка настолько запугали людей, что они не смеют и головы поднять.

Занубия принесла чайник, поставила перед мужчинами стаканы.

— Так чем же завершилась история? — спросил шейх.

— Всю ночь из бедуинских шатров доносились плач и причитания. Утром бек сказал бедуинскому предводителю, что девушек похитили северные бедуины. Так считают полицейские. И на другой день бедуинские племена от Хомса до Алеппо поднялись для ожесточенной схватки. Целых трое суток не прекращалась ружейная пальба. Немало было убитых и раненых. А бек все это время не покидал дворца. Темнее тучи, он сидел перед наргиле в окружении старост соседних деревень, прибывших за новостями. Вдруг появился запыхавшийся староста Абу-Хусейн и, запинаясь на каждом слове, сообщил: «Бедуины угнали наших овец, полагая, что они принадлежат южным племенам».

Бек равнодушно взглянул на него и сказал: «Что скот? Люди важнее. Я скажу бедуинскому шейху, чтобы они отошли от вашей деревни. Так будет лучше и для крестьян, и для бедуинов». Сидевший рядом с беком один из шейхов бедуинских племен привстал и произнес: «Овцы будут возвращены деревне. Лишь бы у тебя, бек, улучшилось настроение». Он вышел с Абу-Хусейном отдать необходимые распоряжения. Бек зло сказал: «Этих бедуинов никак не перевоспитаешь. Они сызмальства приучают своих детей к воровству. А теперь уже и на девушек посягают. Кто знает, может, этим занимаются сыновья самих бедуинских предводителей. Хоть бы они не резали друг друга. Я предупредил всех старост и крестьян, не вмешиваться в дела бедуинов. Власти во всем разберутся сами».