Мухаммед Аль-Али - Произвол

Ласки бека отвлекли ее от нахлынувших воспоминаний. Умиротворенный Рашад успокаивал Шарону:

— Пусть этот случай не пугает тебя. Взбучка пойдет им лишь на пользу. Они всегда должны чувствовать палку над головой. Иначе слишком возомнят о себе, и в стране воцарится хаос. В страхе, и только в страхе, их надо держать. Ты знаешь, что крестьянки пугают нами своих детей?

Он улыбнулся и продолжал:

— Они получили взбучку в твою честь. Ничего. У этих собак лишь шкура от этого мягче становится. Вернувшись в свои деревни, они обязательно расскажут о происшедшем остальным крестьянам. А те намотают себе на ус и будут больше уважать и бояться меня. Кстати, мадам Марлен хорошо понимает эти вещи. Однажды она сказала мне: «Бей крестьян безжалостно, чтобы никогда не настал день, когда они осмелятся пойти против тебя».

Шарона, внимательно разглядывая лицо бека, подумала, что такой мужчина еще понадобится ей в будущем.

— Ты возбуждаешь меня, как ни одна женщина, — крепко обняв Шарону, сказал Рашад-бек. — Иначе я не явился бы по твоему первому зову.

Любуясь Шароной, он с удивлением размышлял о превратностях жизни: «Ну и чудеса! Бедная крестьянка София отвергает меня, а эта королева — у моих ног».

Перед ним возникли лицо Софии, ее величавая поступь, лучистые глаза.

«Надо же? — недоумевал бек. — Простая крестьянка не считается с моим богатством и властью! Я могу стереть ее в порошок. А какой от этого прок? Правда, шейх и Занубия обещали мне помочь уломать строптивую женщину, по пока безуспешно. Все мужчины в округе дрожат только при упоминании моего имени, а София, слабая женщина, отказывает мне в том, на что с радостью согласилась бы любая. Немало бедуинок и крестьянок жестоко поплатились за свою строптивость, а Софие все как с гуся вода».

Он насупил брови и тяжело вздохнул. Шарона, заметив перемену в настроении своего друга, ласково спросила:

— Что с тобой? Может, ты раздумал ехать в Бейрут?

— Да нет.

— Тогда расскажи мне, что мучает тебя.

— Проклятые сапоги! По-прежнему жмут.

Он встал и, специально прихрамывая, прошелся по комнате. Изумленная Шарона посоветовала ему:

— Тогда сними их и брось в машину.

Рашад заметил ее недоверчивость.

— Нет, моя дорогая, не в сапогах дело. Просто одна крестьянка, не стоящая моей обуви, отказывает мне.

— Не может быть! Ты шутишь?

— Да она мне и не нравится. Ты одна стоишь всех женщин на земле. Но ей не прощу. Я уничтожу ее.

— Силой не принудишь женщину. Любовь может быть только взаимной, — задумчиво сказала Шарона.

— Беки берут всех крестьянок силой. Извини, что я рассказываю тебе о своих проблемах. Пусть этот разговор останется между нами.

— Не беспокойся, Рашад. Ты не первый, кто поверяет мне свои тайны. И я умею их хранить. Разве ты слышал от меня когда-либо о тех, с кем я была до тебя? Многие поступают, как ты. Все от бога. Он каждому определил его участь; создавая людей, повелел бедным подчиняться богатым! Посмотри, например, на нас, евреев. Нас немного, но бог избрал наш народ и приблизил его к себе. Вам, бекам, он тоже дал силу и могущество. И мы должны держаться друг друга и идти одной дорогой. А чернь обязана безропотно повиноваться, служить нам. На то божья воля. А эту женщину выбрось из головы. Она забита, и ей не понять своего счастья. А может, она любит тебя, но сторонится, опасаясь, что за прелюбодеяние ее убьет муж или родственники? Мой тебе совет, забудь эту женщину. Я постараюсь заменить тебе ее.

Шарона многообещающе засмеялась и, погрозив Рашад-беку пальцем, лукаво сказала:

— А ты, оказывается, обманщик, говоришь, что любишь меня, а сам страдаешь по грязной крестьянке. Перед тобой принцесса на коленях, а ты думаешь о какой-то простолюдинке. Бедный Рашад!

— Клянусь честью отца, мои помыслы только о тебе! — принялся разуверять Шарону бек. — Подумай сама, может ли заменить тебя женщина, которая ближе к животным, чем к людям. Воспринимай все это как шутку.

И разговор переключился на поездку и сборы к ней.

Поздним вечером староста и шейх Абдеррахман сидели у дома Занубии. Крестьяне давно разошлись по своим домам и отдыхали после тяжелого рабочего дня. Тишину нарушал лишь отдаленный лай собак.

— Сегодня бек вернулся необычно рано. Возможно, он собирается в Алеппо или Хаму, — сказал староста.

— Только аллах знает о намерениях бека, — ответил шейх. — Надо спросить Джасима, когда он вернется со станции.

Староста окликнул хозяйку:

— Эй, Занубия! Почему так долго не несешь чая?