Наталья Сняданко - Агатангел, или Синдром стерильности

Время от времени Лиля приносит домой котенка или щенка, особенно тронувшего ее добродушную натуру, которого она не смогла оставить на улице. Ее родители категорически против любых домашних животных. Но вопреки этому Лиле уже удалось завести двух кошек, кенаря и попугайчика. Правда, на пополнение этого зоопарка родители категорически не соглашаются, и каждого следующего приблудного котенка Лиля со слезами на глазах относит кому-нибудь из знакомых.

Однажды настала и моя очередь. Котенок, которого принесла мне заплаканная Лиля, был абсолютно белым, испуганным и худым. Она назвала кошку Жаклин, по-моему, вульгарно, и Лиля с этим согласилась, но менять кличку не входило в ее правила, так что я смирилась.

— Ну посмотри на нее, как можно не оставить себе это чудо, — ныла Лиля. — Все, завтра же ищу себе квартиру и ухожу от родителей. Надоело. Можно, я оставлю тебе Жаклин на несколько дней, пока подыщу себе жилье?

Я уже не в первый раз слышала это «надоело» и знала как минимум двенадцать наших общих знакомых, которым когда-то «на несколько дней» оставили Изабель, Манон, Жюли, Марго (Лиле почему-то нравилось называть кошек французскими именами, а подбирала на улицах она только кошек, ни один кот никогда не растрогал ее до необходимой степени), поэтому отреагировала сдержанно:

— Но у меня же Агатангел.

— Я не думаю, чтобы она ему что-то сделала.

— Мне бы не хотелось рисковать, я уже привыкла к нему. Может, ты оставишь кошечку кому-то, у кого еще нет крыс?

— У всех уже есть по кошке, даже не знаю, что делать. — У нее в глазах опять появились слезы.

К концу вечера мое сердце смягчилось, так что Лиля осталась ночевать и следить, чтобы ее Жаклин не сделала ничего моему Агатангелу. Под утро Лиля заснула, а проснувшись, мы увидели, как Жаклин и Агатангел мирно спали, нежно прижавшись друг к другу, а потом пошли вместе завтракать, производя впечатление если не влюбленных, то, по крайней мере, абсолютно довольных друг другом существ. После завтрака Агатангел повел Жаклин на крышу знакомиться с соседями.

— Кажется, у них все хорошо, — несмело посмотрела на меня Лиля.

Я молча кивнула, и Жаклин осталась у меня.

Однако Лиля не остановилась на достигнутом и постепенно пристроила ко мне еще Колет, Жоржет и Амели, не очень реагируя на мои протесты даже по поводу кличек, не говоря уже об остальных протестах. Впрочем, все эти кошечки были очень милыми созданиями и быстро завоевали мою симпатию, тем более что Агатангел в таком окружении просто расцвел, чувствуя себя владельцем гарема, и каждое утро позволял облизывать себя по очереди каждой из кошек. Я старалась не думать про день, когда Жаклин, Колет, Жоржет и Амели приведут потомство.

Воскресный вечер оказался моим единственным выходным на протяжении нескольких последних недель. Его я провела с Любой. Она бегала в истерике по кухне, пугая Агатангела, которого сама в этом крайне возбужденном состоянии наконец перестала бояться. Люба постоянно пыталась куда-то позвонить, чтобы «расставить все точки над i», а мне едва удавалось ее сдержать. Причина была достаточно уважительной: Люба видела, как Лиля садилась в машину Юры, и поцелуй, которым они при этом обменялись, исключал какую-либо возможность дружеских отношений или случайной встречи.

— Ну почему я никогда не могу познакомиться с нормальным мужчиной? Или, может, все они одинаковы? Все так хорошо складывалось, я была почти уверена, что на сей раз все будет как у людей, а тут опять эта дура. Она же младше его и совсем примитивная. Ну что он в ней нашел?

Я не прерывала этих стандартных для каждой узнавшей об измене женщины монологов, которые Люба как будто выучила из какой-то третьесортной мелодрамы. Ей нужно было выговориться, и я слушала ее, стараясь отвлечься от мыслей об исчезновении Снежаны, о странных записках, адресованных нам с паном Фиалко, о крабовых палочках Агатангела и передачах про искусственных роботов. Стоп. При чем здесь Агатангел и роботы? Наверное, я все же переутомилась.

Вдруг мне стало страшно, я почувствовала себя марионеткой, которую кто-то ловко дергает за ниточки. Чтобы избавиться от этого ощущения, я полностью погрузилась в Любины проблемы. Мы много выпили в тот вечер, и на следующий день я проснулась с чувством сильного раздражения на саму себя. После определенной дозы алкоголя я неосторожно рассказала Любе о таинственных публикациях в «Хальт!». Успокаивала я себя только тем, что она слушала меня не слишком внимательно, ведь в сравнении с ее драмой мой рассказ выглядел гораздо скромнее. Возможно, утром она уже забыла об этом и никому не расскажет.