Уильям Тревор - Пасынки судьбы

— А теперь давай займемся историей, — предложил отец Килгаррифф, откладывая зеленую латинскую грамматику. На исторические темы он всегда говорил с увлечением, однако к победоносным сражениям, к войне как к средству достижения цели относился скептически. Его героем был Даниел О’Коннел [5] Даниел О’Коннел (1775–1847), лидер либерального крыла ирландского национального движения. , который дал свободу ирландским и английским католикам и который, как и отец Килгаррифф, не терпел насилия. Отец Килгаррифф часто говорил о нем, но не только о нем: он рассказывал мне о многих замечательных мужчинах и женщинах, обогативших историю мятежного острова: о королеве Мэб [6] Персонаж кельтского фольклора. , и о королях Манстера [7] Манстер — одна из четырех исторических провинций Ирландии; возможно, имеются в виду манстерские графы Десмонды, поднимавшие восстание против англичан в 1569–1583 гг. , о Уолфе Тоне и лорде Эдварде Фицджералде [8] Тиоболд Уолф Тон (1763–1798), Эдвард Фицджералд (1763–1798), ирландские революционеры, основатели и руководители патриотического общества «Объединенные ирландцы»; погибли во время восстания 1798 г., подавленного англичанами. , о Роберте Эммете [9] Роберт Эммет (1778–1803), деятель ирландского национального движения, в 1798 г. примкнул к «Объединенным ирландцам», казнен при попытке поднять восстание; был влюблен в Сару Каррен, дочь ирландского общественного деятеля, литератора, юриста, поборника католической эмансипации Джона Филпота Каррена (1750–1817). , который любил Сару Каррен, и о Томасе Дэвисе [10] Томас Дэвис (1814–1845), ирландский поэт, публицист, видный участник национально-освободительного движения. , который писал стихи. Англия всегда была врагом, в великих битвах кровь соперников лилась одной рекой, а решающая битва произошла при Йеллоу-Форде [11] Имеется в виду битва 1598 г. на реке Блэкуотер в графстве Корк между английскими войсками королевы Елизаветы под командованием маршала Генри Бейджнела (1556–1598) и ирландскими повстанцами, возглавляемыми вождями Ольстера графом Тирконнеллом (Хью О’Доннеллом, 1571–1602) и графом Тайроном (Хью О’Ниллом, 1540–1616), в которой ирландцы одержали победу (см. ниже). .

— В этом сражении мы должны были навсегда покончить с завоевателями, — заявил отец Килгаррифф. — Должна была начаться новая история единой, независимой Ирландии, но, разумеется, этого не произошло. Сражения ведь ничего не решают.

Я не вполне понимал, что он имеет в виду, хотя и знал, что победа 1598 года почему-то обернулась поражением, ведь иначе бы ирландские солдаты не сражались сейчас на стороне Англии в Германской войне. Ни в деревне, ни в Фермое, где находились казармы, не осталось ни одного мужчины. Все солдаты, откуда бы они ни были — из Лоха или из Шеффилда, распевали хором «Долог путь до Типперэри» [12] «Долог путь до Типперэри» — первые слова известной солдатской песни, написанной в 1912 г., особенно популярной во время первой мировой войны; Типперэри — город в Ирландии. . Эту песню не раз пел мне и Джонни Лейси, который говорил, что не попал на фронт только потому, что у него одна нога короче другой.

О’Нилл, наш садовник, был слишком стар, чтобы воевать, а Тим Пэдди, его сын, наоборот, слишком молод. Но я хорошо помню, как несколько рабочих с мельницы расхаживали в гимнастерках и демонстрировали всем бритые лбы. Они ужасно собой гордились, а потом вместе со всем полком манстерских стрелков полегли под Седдэл-Баром. А еще раньше — вероятно, в первые дни войны — во Франции был убит муж тети Фицюстас, англичанин, с которым она прожила всего месяц. Вскоре после его смерти тетя вернулась в Килни, хотя сам я этого не помню.

Каждый день в половине первого отец Килгаррифф покидал гостиную и возвращался к себе, в садовое крыло, прозванное так из-за находившегося за ним сада с тутовыми деревьями. Усадьба была построена в 1770 году, парк разбит в это же время, а вот тутовые деревья появились позднее. Десять окон белыми рамами выходили на каменный фасад с колоннами, вазонами и такой же, как окна и двери, белой парадной лестницей. По замыслу архитектора, трубы устанавливались на шиферной крыше таким образом, что снизу их было не видно. Сам дом имел форму буквы Е с отсутствующим центральным зубцом, а между вытянутыми назад крыльями находился мощенный булыжником дворик. В кухонном крыле были главная кухня и длинная прохладная молочная ферма, выходившая окнами на задний двор, а наверху — целая анфилада жилых комнат, большинство из которых пустовали За кухней находился огород О’Нилла. В садовом крыле тоже имелась своя небольшая кухня, чтобы мои тетушки вместе со служанкой Филоменой и отцом Килгарриффом могли вести отдельное хозяйство. Это были родные сестры отца: тетя Фицюстас — крупная, мужеподобная, с тяжелой челюстью, носившая твидовые шляпки и булавки для галстука; тетя Пэнси — тихая, с розовыми щечками. Большую часть времени они проводили в саду: тетя Пэнси собирала цветы, из которых потом делала гербарий, а тетя Фицюстас косила траву либо удобряла кусты, хотя старый О’Нилл ворчал, что ни того, ни другого делать не следует. Были у них свой пони и двуколка, в которой они ездили в Лох и в Фермой, а также целая свора бездомных собак, которых мой отец не любил, но и не запрещал.