Геннадий Аксенов - Бажоный [Повесть]

Показалось Плесо, где он целое лето пас телят с теткой Авдотьей и подростком Виталиком. Счастливое, беззаботное было время. Вот и лохматая ель, на которую он залезал с топором и обрубил верхушечку гак, что сейчас она выглядит красивым бутоном. В народе это называется «делать залость». Тот, кто впервые начинает работать, выбирает на свое усмотрение елочку и делает залость. Обычай этот передастся из поколения в поколение. Вот и Василек оставил о себе память.

Около Плесо течение тихое. А дальше пошли порожистые места. Раньше, бывало, пароход «Сурянин» с нагруженной баржей сутки на порог поднимался. Молотит, молотит плицами колес воду, медленно двигаясь вверх по реке, пока не попадет под сильное течение. А снесет течением вниз и снова гудит-надрывается паровая машина. Пассажиры часто не выдерживали и, упросив капитана пристать к берегу, дальше шли пешком.

Показалась деревня Боровое — тоже для парнишки знакомая. Сюда он привозил из Лебского почту. Вот и гостеприимный дом тетушки Ирины Васильевны, стоящий у самого берега реки. Сколько раз, давая лошадке передохнуть перед обратной дорогой, он пил здесь чай и грелся на печке.

Мимо деревень самоходка проходила на полном ходу, без остановок, хотя на берегу и толпились люди с чемоданами сумками, видимо, желающие добраться до районного центра.

Из трюма по трапу поднялся мальчишка чуть старше Василька. Он был в измазанной мазутом брезентовой курточке.

— Ты что на палубе стоишь? Простудиться хочешь? Пойдем в кубрик. Он маленький, но там тепло. Я тебе жмыху кукурузную дам, вот вкуснота…

Следом за ним Василек спустился в трюм. Кубрик действительно был маленький, но в нем имелась печка и было тепло.

— Давай знакомиться. Я — Николка. А ты?

— Василий!

— Это твоя тетя ехала с нами до Лебского за каким-то мальчиком? За тобой что ли?

— Да, моя. И мальчик этот — я, — неохотно ответил Василек, с аппетитом поедая вкусную жмыху.

— Веселая у тебя тетя, красивая. Рассказывала, что у нее и дочь Марина на нее похожа. Будете в городе с ней в кино ходить, мороженое есть. Наш капитан Вадим Николаевич влюбился в твою тетю. Вчера после разгрузки в Вожгоре сказал мне: «Пора, Николка, на якорь вставать. Если поедет Ефросиния Сергеевна с нами, то обязательно пришвартуюсь к ней».

Васильку такое сообщение явно не понравилось.

— Не такая и вкусная у тебя жмыха, — раскрошил он оставшийся огрызок. Вот я у мамки на скотном дворе ел, так то была не жмыха, а объедение!

А про себя подумал: «Никогда и никто не заменит мне мамки». И перевел разговор в другое русло:

— А почему ты не в школе, Николка?

— Да так получилось. На барже отец мой с Вадим Николаевичем ходит. А в последний рейс он пойти не смог, так как его на операцию с аппендицитом положили. Вот Вадим Николаевич и взял меня вместо него. До этого я с ними два лета на барже ходил по Мезени и многому научился. И как десятилетку закончу, обязательно поступлю в речное училище в Великом Устюге, чтобы стать капитаном или механиком.

В кубрик зашла Ефросинья Сергеевна:

— Надеюсь, вы познакомились, мальчики? В следующей деревне мы с Вадимом Николаевичем сходим за продуктами в магазин. И я буду готовить ужин.

Однако баржа пришвартовалась к берегу, не доходя километра до деревни Засулье.

— Что случилось, Вадим Николаевич? Дизель сломался? — высказал свое предположение Николка.

— Да, сломался, — озорно прищурившись, подтвердил Вадим Николаевич. — Вы будьте на барже, а мы с Ефросиньей Сергеевной в деревню за продуктами сходим. А ремонтироваться потом будем…

Ефросинья Сергеевна надела нарядную, теплую японскую кофту. «Такой красивой кофточки ни мать, ни сестры в жизни не носили», — отметил про себя Василек, проводив взглядом тетю и капитана, скрывшихся в сосновом бору. Это его удивило: берегом-то прямей дорога к деревне.

Вернулись Вадим Николаевич и Ефросинья Сергеевна часа через три. К самоходке подходили под ручку, как в деревнях ходят только молодожены. Капитан нес тяжелую сетку, в которой из вороха снеди выглядывала серебристая головка «московской» водки. А в руке Ефросиньи Сергеевны была помятая и отсыревшая японская кофта.

Взревел дизель, и самоходка, отшвартовавшись от берега, набрала скорость и проскочила деревню с ожидавшими ее на берегу людьми. Вадим Николаевич позвал ребят в рубку.

— А ну, орлы, к штурвалу. Здесь глубина позволяет фарватером до деревни Устькымы идти. Старшим Николка остается. А мне надо помочь Ефросинье Сергеевне ужин сготовить. В случае чего дайте сирену — выскочу.