Торнтон Уайлдер - Теофил Норт

Он задумался.

— Если там было что-то ужасное, вряд ли.

— Аньезе эта мысль не дает покоя. Ей жить не хочется. Но она не подозревает, что я знаю о ее страхах.

— Gott hilf uns! [81]

— Она мне сказала, что ее донимают мысли, которыми она не может поделиться ни с сестрой, ни с близкими друзьями, даже с матерью. Когда так говорят, значит, есть потребность кому-то открыться. После той нашей встречи Мино несколько раз приглашал ее в кафе. Она говорит, что больше не может встречаться с ним наедине. Мино вам кажется славным парнем?

— Безусловно.

— Я хочу в следующее воскресенье на закате устроить пикник на Брентонском мысу. Вы свободны от пяти до восьми?

— Да. После воскресенья я уезжаю из Ньюпорта. В девять тридцать в мою честь устраивают прием. Я успею.

— Я обеспечу шампанское, бутерброды и сладкое. Сможете вы, в качестве кавалера Двуглавого Орла, поехать с нами и предоставить свою машину? Вы с Аньезе и Мино сядете впереди, а я с провизией и льдом — на откидном сиденье. Мне не хочется выглядеть хозяином празднества. Вы сможете сыграть эту роль?

— Нет! Как вам не стыдно. Я и буду хозяином. Теперь мне тоже надо говорить покороче. В леднике моего домика всегда лежит несколько бутылок шампанского. Привезу походную кухню с жаровней. Любой швейцарец может за один день оборудовать гостиницу. Нам, австрийцам, на это нужна неделя. Если пойдет дождь или будет холодно, мы сможем укрыться в моем домике. Вам принадлежит идея — и хватит с вас! А теперь изложите свой план. В чем суть?

— Ах, Бодо, не спрашивайте. Это пока лишь надежда.

— Ого! Ну хотя бы намекните.

— Помните «Макбета»?

— Играл в нем Макдуфа, когда учился в Итоне.

— Помните, как Макбет просит врача вылечить леди Макбет от лунатизма?

— Погодите… «Придумай, как удалить из памяти следы гнездящейся печали…» и что-то вроде: «…Средствами, дающими забвение, освободить истерзанную грудь».

— Вот, Бодо, вот чем вы завоюете Персис, вот что мы должны сделать для Аньезе.

Он смотрел на меня.

— И Персис?.. — прошептал он. — Разве ее муж погиб на подводной лодке?

— Подлинно только счастье, отнятое у страдания; все прочее — просто так называемые «земные блага».

— Кто это сказал?

— Кто-то из ваших австрийских поэтов, по-моему, Грильпарцер.

— Schon. Мне надо бежать. Черкните, куда заехать за гостями и прочее. Ave atque vale.

Приглашения были разосланы через Розу и приняты.

— Роза, нам так хотелось бы пригласить и вас с Филуменой, но вы знаете, какая тесная у него машина. — По глазам Розы было видно, что она все поняла, быть может, поняла даже мой замысел. — Покажите мне, как вы кладете руку на поясницу Мино, чтобы помочь ему войти и выйти из дверей и из машины.

Мать наблюдала за нами со смехом.

— Не знаю уж, что вы там затеяли, синьор Теофило, а не боюсь!

Знаменательный день настал. Погода стояла превосходная. Умелые руки усадили Мино в машину. Аньезе тоже предпочла отправиться из лавки Матера — полагаю, для того, чтобы не огорчать сынишку, мечтавшего покататься с ней на машине. Когда мы приехали на Брентонский мыс, великий ресторатор барон Штамс вытащил два складных столика, накрыл их (с шиком) скатертями и принялся откупоривать бутылку. Аньезе и Мино остались в машине с подносами на коленях, а остальные два кавалера устроились на складных стульях рядом.

— Теперь могу вам сказать, что я уже два раза в жизни пил шампанское, — сообщил Мино. — Я попробовал «Асти Спуманте» на свадьбе брата. А до этого я пил шампанское только на твоей свадьбе, Аньезе.

— Тебе было всего пятнадцать лет. Я рада, что тебе удалось тогда попробовать, Мино. — Аньезе говорила так осторожно, словно ступала по тонкому льду. — Семья мужа живет в Олбени, в штате Нью-Йорк. Они тогда приехали и остановились у нас. И привезли три бутылки шампанского… Ты хорошо помнишь Роберта?

— Конечно. Его лодка не так уж часто заходила в бухту, и как-то раз он спросил, не хочу ли я подняться на борт, а я еще как хотел! Но в тот день разыгрался шторм, и я не смог бы вскарабкаться по лестницам и трапу. Он сказал, что возьмет меня в следующий раз. Роберт был моим кумиром. Мама считала, что более красивого и… приятного человека она в жизни не встречала.

Аньезе горестно отвернулась.

Бодо спросил:

— А начальство дало ему отпуск, когда он женился?

— Он копил увольнительные. Мы поехали в Нью-Йорк и все-все там посмотрели. Каждый день катались на метро и по надземной дороге из конца в конец — каждый день по другой линии. Роберт знал, что я люблю музыку, и мы три раза ходили в оперу. — Она повернулась к Мино. — Конечно, нам пришлось сидеть очень высоко, но все было прекрасно видно и слышно… Были в зоопарке и на службе в соборе святого Патрика. — В глазах у нее стояли слезы, но она добавила со смешком: — На Кони-Айленд тоже съездили. Вот где было весело, Мино…