Джон Стейнбек - Недолгое правление Пипина IV

Король пригубил мартини.

— Перемены эти дались, вероятно, не так легко?

— Какое там легко! Понадобилось лет эдак сто отчаянной борьбы, и сейчас она еще не кончилась. — Тод негромко засмеялся. — Знаете, сэр, по-моему, папаше прямо не терпится приложить руку к вашей монархии. Он мне девять страниц написал, и всё сплошные вопросы, которые поручает задать вам. Но когда мой отец задает вопрос, он сам на него и отвечает.

Король проговорил сонным голосом:

— Пожалуй, я подожду, когда принесут сандвичи, а тогда уже выслушаю вопросы. Как у вас идут дела… с Кроликом? Так вы ее зовете?

— По-всякому, сэр. Я ее люблю, но, бывает, она такую важную из себя особу строит, что руки чешутся ее отшлепать.

— Она рано повзрослела, — сказал Пипин. — К восемнадцати она прожила уже несколько жизней.

— Знаю, знаю. В четырнадцать-пятнадцать лет у нее не было нормального отрочества, вот оно теперь к ней и возвращается. От девчонки она переходит к миссис Астор, [11] Жена миллионера, с которым связано название гостиницы «Астория». а потом обратно.

— Я, по существу, ученый, — слова у Пипина звучали несколько неразборчиво, — а ученый обязан уметь наблюдать. При этом, молодой человек, артистическая, творческая сторона ученого заставляет его выдвигать гипотезы. Наблюдая Клотильду и ее друзей, я сформулировал гипотезу зрелости. — Замедленная тщательная речь выдавала легкое опьянение. — Напиток очень крепкий, — заметил он.

— Дело не в крепости, а в присущем ему коварстве, — возразил Тод. — Смотрите-ка, король, я заговорил, как вы. Так что насчет зрелости?

Глаза у Пипина на момент закрылись, но тут же он приоткрыл их и затряс головой, как будто в уши ему залилась вода.

— Человеческий эмбрион вынашивается головой вниз, — серьезно проговорил он. — Но неверно думать, что после рождения он сразу принимает вертикальное положение вниз ногами. Обратите внимание на ноги детей и молодежи, когда они находятся в покое. Ноги у них почти всегда выше головы. Как ни старайся растущий мальчик, и особенно девочка, они просто не в состоянии держать ноги внизу. Привычка эта въедается надолго. Требуется восемнадцать-двадцать лет, чтобы ноги наконец признали землю своей нормальной опорой. Моя теория заключается в том, что судить о степени взрослости позволяет положение ног относительно земли.

Тод засмеялся.

— У меня есть сестра… — начал он.

Король внезапно встал.

— Пожалуйста, — выдавил он, — пожалуйста, отведите меня…

Тод подскочил к нему и взял под руку.

— Сюда, сэр, — сказал он. — Разрешите, я помогу. Осторожней, тут небольшая ступенька, сэр.

Занялся рассвет, когда король проснулся на одной из двух кроватей в спальне Тода. Он с удивлением обвел глазами комнату.

— Ой suis-je? [12] Где я? (фр.). — жалобно спросил он.

— Все в порядке, король, — отозвался Тод с соседней постели, — Как вы себя чувствуете?

— Чувствую? — переспросил король, — Как будто… неплохо.

— Я вас накачал аспирином и В 1,— пояснил Тод. — Иногда это помогает от похмелья.

Король резко сел на постели.

— Бог мой! Мари! Она поднимет на ноги полицию.

— Не волнуйтесь, — успокоил его Тод. — Я позвонил Кролику.

— Что вы ей сказали?

— Сказал, что вы напились.

— А Мари?

— Не беспокойтесь, сэр. Принцесса сообщила Ее Величеству, что Ваше Величество проводит сверхсекретное совещание министров. Дело международной важности.

— Вы славный малый. Надо бы сделать вас министром.

— У меня своих проблем хватает. Вы когда-нибудь пили «кровавую Мэри»?

— Что это такое?

— Во Франции название переделали. У вас это называют Marie Blessee.

— Раненая Мари, — перевел король. — Но что это такое?

— Доверьтесь мне, сэр. Это такой эликсир, смахивает на анализ крови. — Он снял телефонную трубку. — Луи? Тод Джонсон ici. Quatre Marie Blessee, s’il vous plait. Vite. Oui, quatre. Tres bien. Merci bien [13] …говорит. Четыре «кровавых Мэри», пожалуйста. Поскорее. Да, четыре. Отлично. Спасибо. (фр.). .

— Вы ужасно произносите по-французски, — заметил король.

— Я знаю. Не удивлюсь, если Луи пришлет четырех раненых девиц. У вас, король, в Нью-Йорке тоже возникли бы затруднения с языком, — с досадой добавил он.

— Но я умею говорить по-английски.

— Зато американцы не умеют, — Тод подошел к двери и принял поднос с коктейлями.

К девяти утра король полностью взбодрился и даже чуть больше, чем следовало.

— Пора возвращаться, — сказал он.

— Погуляйте как следует, сэр. Может, вам больше не удастся вырваться.