Александр Минчин - Актриса

— Алешенька, но я год ни с кем не была, даже больше. Я клянусь вам всем святым. Я клянусь вам папой и мамой.

Я был ошарашен. Я вздрогнул. Я не мог ей не верить.

Первые слезы выступили из ее глаз и коснулись щек. Коснулись и потекли. Я был слишком заведен. Мне нужно было что-то делать, но что я мог делать — в глуши, на краю света, где в девять часов вечера окна домов были уже темны, а улицы — мертвы. Надо было немедленно остыть и решить, как ликвидировать будущие последствия-рецидивы заболевания, которые могли быть хуже, чем само заболевание.

— Что толку плакать?

— А что я могу еще делать, если вы мне не верите.

— Это все, что вас волнует?

— Да!

Меня тронуло ее трогательное восклицание. Я сентиментален, к сожалению.

— Лучше развеселиться.

— А заболевание?

— Оно вылечивается, я думаю. У вас есть знакомые доктора?

— Нет, у меня даже своего гинеколога нет. Они мне не нужны были никогда… — Она осеклась.

— Хоть лечиться будем вместе, — сказал я с легкой иронией.

— Может, это просто воспаление? Что-то не то съели?

Я посчитал.

— Сегодня пятый день, как мы пере… спали; инкубационный период от трех до шести, все точно совпадает. Клиническая картина, как в учебнике венерических заболеваний.

Я заметил, как на слове «переспали» она вздрогнула.

— А какое лечение есть?

— Флагил, французские таблетки. Нужно выпить 21. Раньше этот препарат стоил безумные деньги. Но есть ли он в вашем оазисе…

— Сейчас у нас много иностранных препаратов, а деньги я достану.

Я грустно усмехнулся:

— Да, деньги — это единственная проблема, которая существует у нас с вами. Забудем до завтра. Давайте выпьем лучше.

Она с удивлением вскинула влажные глаза:

— А разве от этого вам не будет хуже?

— Водка — наилучшая провокация, а еще вернее — с пивом, так что завтра наверняка буду знать, что у меня. И у вас! Самодиагностика.

Я налил себе большую порцию. Выпил, не ожидая, и пошел в туалет. Мысль о мочеиспускании была тягостна. Но я хотел точно знать. И я узнал. Потекло, как из рога изобилия.

Я сменил туалетную бумажку и укутал пациента в бумажную шаль.

— Пойдемте спать. Завтра предстоит веселый денек.

Она медленно поднялась. Мы разделись и легли.

Несколько мгновений продолжалось молчание. Я положил ей руку на грудь, потом коснулся бедра.

— Вы не разделись? — Она обычно ложилась голая.

— А вам… можно? — спросила тихо она.

— Если у вас это есть, то я от вас ничего нового не приобрету и вам ничего нового не подарю. К тому же второй лучший способ для провокации — половой акт.

— Как быстро все изменилось, как быстро, — грустно сказала она. — Теперь это — провокация.

«Это не моя вина, — подумал я, — не моя вина».

К утру, однако, все успокоилось. Моча была совершенно прозрачна. Вспомнив урологические уроки папы, я взял стеклянную банку и пописал в нее. Разболтал и стал смотреть. Плавало две-три тонко-белые нити, никаких хлопьев. До десяти была допустимая норма. Я не до конца успокоился. Видимо, приступ вульгарного уретрита, резкий. Столько пить!

Тая сидела на кухне и тщательно, сосредоточенно красила глаза.

— Как вы себя чувствуете? — с видимой тревогой спросила она.

— А я похож на больного? — пошутил я.

— У вас… вчера… — она подбирала слова, словно рассыпавшиеся бусы, бусинки.

— Все в порядке. Ложная тревога.

— Никаких выделений? Не болит?

Я отрицательно покачал головой.

— Слава Богу. Я очень переживала.

Она не сказала, я «чувствовала себя виноватой».

— Через пару минут я подам завтрак, я не думала, что встанете так рано, и не успела приготовиться.

Я не сказал, что ночью вставал три раза и стоял в позе краба над унитазом. «Раком».

Зазвонил телефон. Я машинально снял трубку.

— Сыночек, я достала тебе все, что ты просил: международное купе, мягкий вагон, экспресс «Лисс». Вот только с гостиницей пока проблема, в «Загрантуристе» мест нет. Ну, в худшем случае снимешь на месте, может, какой-нибудь домик.

— Спасибо, мамуля, большое.

— Ты сегодня появишься? Тебе же завтра уезжать!

— Обязательно. Немного позже.

— Спасибо, ваше величество.

Я повесил трубку.

— Мы едем завтра на море. Поезд уходит в два часа дня.

Глаза ее радостно зажглись.

— Все-таки я бы хотела, чтобы вы сдали анализы.

— Может, я заеду в посольство, у них есть американский врач.

— Сегодня в двенадцать дня — второй тур в училище. Вы меня просили узнать.

— Мы можем на него пойти?