Array Журнал «Наш современник» - Наш Современник, 2005 № 02

Поистине — вызревшая «большая национальная мысль» есть в творчестве русских писателей, публицистов, хранителей национального духовного начала. Эта наполненная новым содержанием мысль-душа есть и в музыке — того же великого Свиридова. Или, к примеру, в исполнении Е. Смольяниновой песен, записанных ею во глубине России у наших деревенских бабушек-певуний, великих народных певиц (послушайте колыбельную «Бай-бай, пусть приснится рай» или песню «Замело тебя снегом, Россия», пронзительно-современный романс «Молись, кунак» или собственную песню исполнительницы на стихи русского офицера С. Бехтеева «Русь зовет»…) Здесь — вся наша нынешняя жизнь, с ее радостями, муками и надеждами…

Сегодня «обескультуривание» культуры, образования привело к апологии вседозволенности, «свободы личности» от государства, от всякого положительного воспитательного воздействия вообще, что активно поддерживается отравленными коммерческим духом СМИ, которых интересует один, что называется, «негатив». Это и есть нынешняя развращающая людей либеральная идеология. О ней свидетельствует и замалчивание либеральными СМИ 200-летия со дня рождения М. Глинки. Даже в дни славного юбилея у власти не нашлось, оказывается, средств на восстановление храма Тихвинской иконы Божией Матери в смоленском селе Новоспасское, где родился Глинка. А ведь под этим образом он был крещен. С родным, заветным образком Тихвинской Божией Матери, который в детстве дала ему мать, он прошел всю жизнь — до самого последнего своего дня — 3 февраля 1857 года в Берлине. («Народное радио», программа «Православный приход», 24 окт. 2004 г.) «Не заметили» и юбилея Н. Римского-Корсакова, чье столетие отмечали даже в войну, в 1944 году, открыв в Тихвине, на родине гениального композитора, его Дом-музей. В связи с этим припоминается сюжет из эпохи 1920–1930-х годов, когда один из режиссеров-«экспериментаторов» (Мейерхольд), работавший одно время в оперном театре им. Станиславского, советовал коллегам быть бдительными в выборе репертуара. Перечисляя ряд классических опер Мусоргского и Римского-Корсакова, он предупреждал: «Смотрите, как бы за этим русским явлением не скрывался православный материал». И впрямь идеология нынче, кажется, формируется в духе так называемого театра исканий — «с эстетическим расстрелом ушедшего» (актер Э. Гарин об одной из новаций). В таком театре «нет благородных профилей, только хари» (критик А. Кугель о мейерхольдовской версии «Леса» Островского).

Высокая планка национального самосознания, народной культуры занижается до вульгарного уровня, пошлости. Всё, на что спрос, — продается. Всё — и везде. Духовный мусор выносится публично и на Красную площадь, где устраивают свои «перформансы» рок-певцы (к примеру, вышедший в тираж пожилой участник группы «Битлз», ныне — член печально известной секты).

Духовный мусор методически заносится уже и в школьные и вузовские учебники, по мнению компетентных специалистов, сориентированных исключительно на авторов «букеровского направления». Профанация, дискредитация патриотизма, внедрение в учебные пособия «подсадных» (по выражению профессора из Твери А. Огнева) постмодернистов-нигилистов является (как и замалчивание всего истинно народного) одним из способов сокрушения ценностных критериев и уничтожения самого типа русской (православной) культуры. (До сих пор не укладывается в голове, что Войновичу с его «Чонкиным», кощунственно глумящемуся над русским солдатом, президент вручил Государственную премию 22 июня, в годовщину начала Великой Отечественной войны!)

Такая выморочная «литература» полна немощной кичливости и «избыточной брезгливости» (Чубайс) к русскому человеку. «Постхристианская культура» оправдывает и грехи, которые погубили Содом. Это — «культура» мата, блуда, циничного словоблудия «рыночников и безыдейников» (Лесков). Того самого словесного «паскудства и паясничанья», вредоносность которого убедительно показал М. Салтыков-Щедрин в своем великом романе «Господа Головлевы» на примере вырождения целого семейства, постигшей его «эпидемии умертвий». Ведь русскому народу свойственно особенно трепетное отношение к слову; наши классики предостерегали от кощунственных игр со словом, насилием над ним, от загрязнения жизненного пространства фальшивым языковым суррогатом. Не случайно своего Порфирия Головлева автор называет Кровопивцем, Иудушкой, который так и «поливает ядом», подманивая людей в свои словесные силки, паразитируя и на русских пословицах: «Весь мир, в его глазах, есть гроб, могущий стать лишь поводом для бесконечного пустословия».