Array Журнал «Наш современник» - Наш Современник, 2005 № 03

— А цены?! — тихоголосо возмутился Карпов и для сравнения привел тогдашние и теперешние цены на бензин, попутно заметив, что пива или чего покрепче он уже больше тридцати лет не пил.

— Ничего себе! — изумился Колобов. — Как же ты так, дядь Саш?

— А вот так. Ехал как-то утром: солнышко светит, трасса ровнехонькая, впереди Ленинград — благодать Божия, одним словом. А я улыбнуться даже не могу: башка трещит с похмелюги. Ну, тогда я и дал зарок, что всё — ни грамма больше.

— А кому дал зарок? — заинтересованно спросил Павел.

— Просто дал зарок. Себе, наверное. По-моему, если мужик что сказал, то должен сделать — иначе он не мужик.

— Здорово! — восхищенно воскликнул Михаил, помолчал и, ехидно ухмыльнувшись, спросил: — И так-таки ни разу ни грамма?

— Да.

— А женат ты уже был?

— Нет еще, я года через три после того женился.

— И неужели ж ты, дядь Саш, на собственной свадьбе ни грамма не выпил?! — с торжественной риторичностью вопросил испытующий.

— Ни грамма, — ответил Саша и с усмешкой добавил: — Нам, даже когда бокалы били, вместо шампанского лимонад «Буратино» наливали.

— «Буратино»!.. — И Колобов громогласно расхохотался, скрипуче корчась на кровати и колотя ладонью по ляжке; Павел тоже засмеялся.

— Что?.. — вскинулся старичок Иванов и, когда взгляд его прояснился, загнусил: — Совести у вас нету — поспать не дадут…

— Прости, дядь Коль, — извинился толстячок, просмеиваясь. — Ты знаешь, какой среди нас трезвенник есть?

— Знаю, знаю… Он у нас святой. Он на свадьбе только лимонад… Слышали…

— До тихого часа, между прочим, еще двадцать минут, — заметил Карпов.

— Слышали… — повторил старичок, закрыл глаза и стойко перенес новую волну хохота.

— А как там, в Ленинграде? — спросил чуть позже Колобов с тем чистым любопытством, с каким спрашивают внуки, сидящие на дедовых коленях.

— Очень красиво. Сейчас он уже, правда, Петербург — в Петербурге я не был. Но в Ленинграде самое красивое место — это Эрмитаж. Я всегда по нескольку часов выкраивал, чтобы сходить. Есть там один такой зал… ну-ка… да, как войдешь — налево, на второй этаж — и снова налево. Он огромный, весь белый с золотом и с огромными хрустальными люстрами. Там есть такие часы-павлин: огромная золотая клетка, а внутри дерево, трава, грибы, сова и павлин… Всё из золота, и каждый час павлин вертит головой и распускает хвост. А еще из этого зала есть выход в сад, на втором этаже настоящие деревья растут, трава, цветы — висячий сад, чудо света!

— Бывает же такое… — потрясенно пробормотал Михаил. — А где ты еще был, дядь Саш?

— Да весь Союз, почитай, объездил. В Грозный съездить только не получилось, жалко. А сейчас там война.

— У меня брат недавно из Чечни вернулся, денег много привез.

— Сколько?

Колобов сказал.

— Прилично.

— Он контрактник, им платят. Он сразу машину купил, «Волгу» новую, погулял хорошо. Еще он две гранаты привез: одну у мамы в деревне взорвал — рыбу глушил, а другую бережет на всякий случай.

— Опять на войну не собирается?

— Хватит, навоевался.

— Молодец.

Павел заинтересованно слушал.

— А вот я когда в армии служил, мне денег не платили. Но до чего здорово там было! — произнес Колобов с внезапным воодушевлением, и приятственные воспоминания прозрачно засквозили в его взгляде. — Я на китайской границе служил, на заставе. Эх, там и природа! И охота, и рыбалка, и грибы с ягодами. Здесь ты с удочкой, с бредешком — если ведро наловишь, то это уж очень хорошо. А там речка шириной метра два и снастей никаких не было, а рыбы — ужас. Мы прямо брали бочку и сетку-рабицу, и этой сеткой просто черпали рыбу и черпали. За час полную бочку начерпывали. Зубров били, медведей били. У медведей лапы отрубали, а остальное — волкам, из когтей кулоны делали.

— А шкуры что же? — поинтересовался Карпов и, заранее ужасаясь чужой бесхозяйственности, спросил: — Неужто не снимали?

— Не снимали, дядь Саш. Мы их выделывать не умели. Беличьи шкурки, правда, брали на стельки для сапог, но они быстро трескались, вонять начинали — дня на три хватало, а потом выбрасывали. Зато как этих белок стреляли — обхохочешься. Солдаты вместо собак были: собаки лают, как белку увидят, а мы: «Товарищ старший лейтенант, белка!» Он ее из мелкашки — бац: «Подбирай!» — Михаил тихо рассмеялся.

— Как-то не похоже на армию, — недоверчиво заметил Слегин.

— Просто на границе, поэтому и вольности такие. Нас вместе с офицерами и двадцати человек не насчитаешь, начальство далеко, так что мы летом по полдня в одних майках ходили. Да это еще что — рядом метеостанция была, и там метеоролог жил, бобыль. А патроны от автоматов подходили к его карабину — вот мы и меняли патроны на бражку. Хорошо!.. А как я там ел — я так нигде не ел. И кормили, и охота-рыбалка, и еще на собак отпускалось по 5 кг сала в день — ну, сала они, конечно, не видели, им и так хватало…