Чарльз Сноу - Коридоры власти

Хоть мы и проработали с Роузом столько лет бок о бок, я не представлял, как реагировать на каждый отдельный образчик его предупредительности. Молодые остряки из казначейства, уверенные, что Роузу на службе недолго осталось, а значит, их домашние заготовки пропадут втуне, утешились софизмом, который по популярности превзошел бы упреждающий некролог на грозного босса: «У кого-то хорошая мина при плохой игре, а у нашего Роуза — целое минное поле».

Наивные!

Роуз выдал еще несколько цветистых извинений и наконец сел. Взглянул на меня блеклыми своими глазами и произнес:

— Полагаю, вам следует знать, что вчера вечером судьба, по всегдашней своей ироничности, дала мне повод встретиться с нашим другом доктором Броджински.

— И где же вы встретились?

— Как ни странно, это произошло в кругу небезызвестных нам с вами политических деятелей.

Я моментально вспомнил газетную статью.

— Значит, вы там были!

— Откуда вам известно?

Я упомянул газету.

Роуз улыбнулся со снисходительной учтивостью.

— Не нахожу целесообразным чтение данного издания.

— Но вы там были?

— Я, любезнейший Льюис, именно этот факт силюсь до вас донести.

— Как вы получили приглашение?

Еще одна снисходительная улыбка.

— Я поставил себе соответствующую цель.

На сем Роуз отбросил велеречия и в лаконичнейших выражениях изложил суть дела. Броджински, не теряя надежды восстановить оппозицию против политики Роджера, задействовал связи со знакомыми из числа тори. Он не стал снова нападать на Роджера в открытую — теперь он предпринял атаку косвенную, то есть напал на Уолтера Люка. Постсуэцким реликтам из ультраправых Броджински внушил, что именно данный Люком совет заставил Роджера принять ошибочное решение. И вот группка реликтов пригласила Броджински отужинать. Заодно, из ложно понимаемой вежливости, был приглашен и Уолтер Люк. Гектор Роуз сам добился приглашения.

— Мне претила мысль, что наш блистательный Люк будет брошен на съедение волкам, — пояснил Роуз. — Также я подумал, что информация лишней не бывает. У меня некоторое влияние на лорда А.

(Роуз говорил о лидере реликтов, ответственном за проявление вежливости к Люку. Вряд ли лорд А водит дружбу с Гектором Роузом; с другой стороны, они учились в одной школе, что в британских чиновничьих кругах не пустой звук.)

Броджински и Люк жестоко повздорили. Оказывается, не только на Лорд-Норт-стрит вчера дошло до рукоприкладства между высокопоставленными особами.

— Ох и дружные они ребята, эти ученые, — заметил Роуз. И добавил: — Люк, если бы ты ценил судебную систему, мог бы привлечь Броджински за клевету. — И деловито выдал несколько примеров этой клеветы.

— Ну и кто в такое поверит?

— Дражайший мой Льюис, неужели вам не известно: стоит обвинить человека в чем бы то ни было — повторяю, в чем бы то ни было, — как наши друзья практически поголовно поверят обвинению? Кстати, дорогой Льюис, пока не забыл: настоятельно советую вам при случае поговорить с нашим многообещающим коллегой. Я разумею Дугласа Осболдистона. Нет никаких сомнений в том, что Броджински пытается влить этот яд и ему в ухо.

Один раз — всего один, ибо регламентированная жизнь предполагает замалчивание личных симпатий и антипатий, — Роуз дал понять, каковы его чувства к Дугласу. Он не позволил себе повторной прямоты, даже услышав от меня, что Дуглас честен и благороден, несмотря на чьи бы то ни было предубеждения.

— Ни секунды не сомневаюсь, — Роуз изобразил полупоклон, — что наш коллега во всех отношениях безупречен. Как я понял, он даже не принял Броджински. Это ли не верх благоразумия в сложившейся ситуации? Смею заметить, наш коллега наделен всеми добродетелями истинного слуги государства. И все же я настоятельно советую вам переговорить с ним. Ибо наш коллега несколько больше, чем следует, склонен верить в необходимость примирения ради примирения. Когда все утрясется, он может счесть, что безопаснее держать Броджински при себе, нежели отстранить его. Я бы назвал подобные условия примирения несколько выходящими за рамки. Милейший Дуглас, пожалуй, самую малость переоценивает здравый смысл представителей нашего района Лондона.

Мы встретились взглядами. В прямом и в переносном смысле.

— Кстати, — заметил Роуз, — некий факт считается общеизвестным.

— Какой же?

— А тот, дражайший мой Льюис, что наш добрый друг Дуглас Осболдистон не в восторге от политики своего босса. Или правильнее будет сказать — от конечной цели избранного боссом курса?