Ана Матуте: Первые воспоминания. Рассказы

Сюжет романа, его пространственные и временные пределы, форма повествования должны были сообщить ему камерность, приблизив к типу романа воспитания. Девочка-подросток попадает на остров, в чужой дом, в непривычную атмосферу деспотии, которой не хочет покориться, но в конце концов, сломленная страхом, покоряется. Но уже с первых страниц дом на склоне, в который бабушка привезла Матию, сама старая хозяйка дома, селение с его почти безмятежной тишиной — а кругом только и разговоров, что об ужасах войны и преступлениях «красных», — даже природа средиземноморского острова — все предстает в зловещем свете. И по мере того как сменяются эпизоды, приближая драматический финал, все настойчивей звучат мотивы зла, насилия, ненависти, все явственнее символическое значение романа, на которое указывает эпиграф.

«Я помню горячий ветер, небо, вздувшееся серым нарывом…» Благодатный солнечный край, земля, покрытая виноградниками, миндальными и апельсиновыми рощами, земля олив, дубов, пальм и ярких благоухающих цветов — во всем этом великолепии Матии чудится что-то недоброе. Всепроникающее солнце, свирепое, безумное, яростное, солнце, подобное налитому кровью глазу, солнце, проступающее сквозь дымку красным ожогом, пламенеет над островом, будто питая его землю и людей злобой. Природа так же обманчива и коварна, как обманчивы тишина и мир в селении. А мир в селении держится страхом. Все боятся доньи Пракседес и размеренного жандармского шага братьев Таронхи, вымещая злость на семье Малене.

В старом доме доньи Пракседес, возвышающемся над селением, слуги верны и покорны. Но Матия знает, что бабушка никогда не отплатит им добром. Челядью она помыкает, к местным властям снисходит. Зная, что Борха лжец и лицемер, поощряет его, потому что превыше прочих добродетелей ценит благовоспитанность, хорошие манеры, а главное — послушание. Себе же позволяет быть бесцеремонной, грубой. В какого бога верит набожная донья Пракседес, Матия не знает. Зато видит, сколь безразлична бабушка ко врем, не исключая дочери и внуков, замечает, как притворны ее вздохи, холодны ласки, и менее всего готова верить ей.

Напротив, не ведая, что за война и почему она идет ни полуострове, Матия принимает сторону бабушкиных врагов, ненавистных «красных», потому что то зло, не мифическое, а реальное, свидетельницей которого она становится, совершается под покровительством и с одобрения доньи Пракседес.

На ненавистном острове Матия бунтует и в то же время хочет спрятаться от «слишком реальной» жизни, ищет истину и страшится правды. Она чувствует, что только в детстве, в неведении — спасение от подлости, от всех зол реального мира, и пытается удержать детство. Свои первые воспоминания Матия заканчивает тем днем, когда проиграла сражение с бабушкой, Борхой, островом — предала друга, а с ним и себя.

Для Матии это поражение не просто важно, оно становится решающим событием ее жизни. Вместе с детством она теряет способность сопротивляться насилию и лжи. Потому так драматичны это крушение детства и финал романа, говорящий о торжестве вековой тирании.

Сама коллизия «Первых воспоминаний» — столкновение детства с реальностью — характерна для произведений Матуте и часто появляется в ее новеллах.

Малая форма прозаического повествования занимает в творчестве Аны Марии Матуте не менее значительное место, чем роман. В пору работы над «Маленьким театром» она уже печатает свои первые рассказы. До середины 50-х годов они появляются в периодической печати. Потом один за другим выходят сборники: «Время» (1957), «Раскаявшийся» (1961), «На середине пути» (1961), «Истории Артамилы» (1961), «Река» (1963). В 1968 году вышел последний: «Необычные мальчишки».

Каждую из названных книг, исключая сборник «Река», составляют рассказы разного типа: написанные от автора или от лица героя, сюжетные и без сюжета, большие, тяготеющие к повести, и короткие. Более того, рассказы разнятся подходом к реальности, способами ее художественного освоения. И с этой последней точки зрения в книгах писательницы можно найти образцы предельного расхождения.

Есть рассказы с условными, фантастическими ситуациями. Эти рассказы заключают в себе иносказательный, аллегорический смысл, который не всегда легко расшифровать, и к ним неприменим критерий правдоподобия. Но есть и новеллы с противоположной тенденцией. Они отвечают стремлению автора фиксировать действительность, вернее, видимую, наблюдаемую ее сторону. Так проявляется писательская и человеческая потребность в правде, когда ее преследуют, — когда больному обществу навязывается миф о его превосходном здоровье. В послевоенной Испании долгие годы внедрялась официальная «триумфалистская» (термин, введенный самими испанцами) версия действительности. Не в пример всему остальному миру — внушала пропаганда — Испания благоденствует, не зная ни социальных, ни каких-либо других противоречий. В противовес этой версии возникла школа объективной прозы, взявшая на себя роль беспристрастного свидетеля. Таким свидетелем — вот нищета нашей жизни! — становится Матуте в рассказах второго типа. Однако беспристрастность для прозы писательницы — свойство редкое и не характерное. Полно проявляется ее талант там, где вымышленное и действительное одинаково реальны, убедительны и неразделимы.