Станислав Новицкий - Запуск разрешаю! (Сборник)

— Как собеседование?

— Вроде берут.

— Еще бы, — отвечает. — Звонок из обкома КПСС пока еще кое-что значит.

— С меня бутылка, — говорю.

— Так ты оценил руководящую и направляющую роль партии?

— Налью больше. Не вопрос.

На следующий день прихожу в обком ВЛКСМ. Начинают оформление. В комнате сидят те же люди. Дают взглянуть на проект решения. Все верно. Я, такой-то, рекомендован на должность инструктора Нарьян-Марского окружкома в Ненецком национальном округе…

— Все, как вы хотели, — говорят. — Направляетесь в отдел работы со школьниками.

Я отвечаю:

— Подождите, братцы. Точно в Нарьян-Мар?

— Нуда.

— Это ж в другую сторону от цивилизации.

— Вы сказали — не боитесь трудностей.

— Погодите. Дайте подумать.

Выскакиваю за дверь — и ходу.

Звоню Аркаше:

— Ты куда меня хотел сослать? Нарьян-Мар — это еще полтыщи километров строго на север. Решил сгноить окончательно?

Он завелся:

— Сейчас, — говорит, — разберусь.

Через минуту звонит. Ржет во все горло:

— Это они пошутили. Ищут тебя по всем этажам. Иди оформляйся.

— Нет, — говорю, — не пойду.

— Иди. Они берут тебя в Октябрьский райком. Нормальная, говорят, реакция здорового человека. Вот если б ты моментально согласился на Нарьян-Мар — стали бы думать. Требовать справку из психоневрологической клиники.

— Зачем?

— Проверить, можно ли с таким идиотом связываться.

— Нет, я отказываюсь. Сами-то вы нормальные?

— Как хочешь, — смеется Аркадий. — У нас иногда в обкоме тоже так шутят.

«Господи, — думаю вечером, — как хорошо, что так получилось. Конечно, теперешняя жизнь не сахар. Но податься в комсомол… Погубить душу… Просто затмение какое-то нашло. Нашло, а потом развеялось и прояснилось…»

Жене сказал просто:

— Не взяли. Недостоин.

— Естественно, — отвечает. — Кто б сомневался.

Так вот, вчера Аркадий позвонил снова. Предложил входной билет на «интересное мероприятие»:

— Концерт необычный, — честно предупредил он. — Только для представителей еврейской общины. Я должен быть там по службе. А одному идти как-то неудобно. Пойдешь за компанию?

— Аркаша, я-то при чем?

— Для поддержки. Это мое первое самостоятельное мероприятие. Все под мою ответственность. Знаешь, сколько пришлось готовиться? Прочитал кучу специальной литературы. Хочешь, расскажу?

— Нет.

— Вот слушай. Мчится пассажирский поезд. Вдруг сворачивает с рельсов и летит по полю, через кустарники, лес, речку, опять по кочкам… Наконец остановился на лугу. Пассажиры из вагонов выскакивают, бегут к машинисту. Орут: «Что произошло?» Он отвечает. Еду я, мол, по рельсам, а на них сидит человек. Присматриваюсь — еврей.

— Так надо было давить! — кричат пассажиры.

— Дык я и задавил.

Аркадий долго смеется в трубку.

— Знаю я этот анекдот, — говорю. — Еще в третьем классе проходили.

— А вот еще…

— Слушай, времени — в обрез. Куча дел.

— Пойдем, Серж. Ты же учился в Одессе.

— И что?

— Может, своих увидишь.

— Все мои знакомые одесские евреи давно в Израиле.

— Странные у тебя знакомые, — шутит Аркадий, — сплошные изменники Родины. Надо к тебе приглядеться.

— Вы сами их отсюда выжили.

— Ладно, — говорит Аркадий, — живи. Теперь политика изменилась. Сейчас зовем всех обратно.

— Ну и как? Много вернулось?

— Пока нет. Приходится с ними работать. Видишь, общины создаем. Концерты организуем. Докатились…

«Шалом!» — висел плакат над входом в концертный зал обкома партии. И ниже — «День еврейской культуры».

— Всего день? — говорю Аркадию, поднимаясь по ступеням. — Не густо.

— А что, с ними весь год цацкаться?

Заходим внутрь. Аркадий куда-то исчез. Занялся «организационными вопросами». Я остался в фойе. Осмотрелся. На стенах фото передовиков. Портреты членов обкома. Растущие экономические графики краснеют под стеклом… Гляжу, жизнь внутри здания практически соответствует темпам экономического роста. Хороший ремонт, яркий свет, богатый буфет. Я взял бутылку «жигулевского». Без очереди! Впервые за много лет. Открыл. Приложился к горлышку. «Хорошо!» — есть такая поэма у Маяковского. В городе пиво свободно не продавалось. Сметали за минуты. Здесь — пожалуйста. Без очередей и мордобоя. Из закусок — рыбное филе, заливные оленьи языки, треска под маринадом, икра двух цветов из романа Стендаля. Впервые увидел сушеные бананы. Впрочем, я и свежих, кажется, не пробовал.

Прозвенел звонок. Откуда-то появился Аркадий. Вынул бутылку из моих рук.