55
День, начавшийся с чистого яркого неба, внезапно стал облачным, и сильный ливень обрушился на них. В поисках дерева, под которым можно было бы укрыться, они обнаружили пустой крытый амбар, и Марьяна, пребывавшая в приподнятом настроении, немедленно провозгласила:
– Господь оберегает простаков. Господь знал, что нет у нас дома, и припас для нас крышу над головой.
Марьяна нечасто молится, зато частенько объявляет, что есть Бог на небесах, а раз есть – то нечего страшиться, и если настигнут тебя неприятности, припомни свои деяния и прими горести с любовью.
В Марьяниной вере нет последовательности, и не раз перед лицом лишений ее обуревает отчаяние. Раз он обнаружил ее бьющейся головой об стену и горько стенающей:
– Зачем я на свет появилась? Во имя чего я понадобилась на этом свете? Только чтобы служить подстилкой для солдат? Если для этого, лучше мне умереть.
Сейчас ее настроение было приподнятым, она распевала, шутила и называла евреев добрыми и нежными созданиями, чью жизнь перековеркали запутанные умствования.
– Даже Зигмунд, пристрастившийся к рюмке не хуже украинца, даже он не умел отряхнуться от самокопательских мыслей и сказать себе: „Сейчас я не размышляю, сейчас я повинуюсь зову сердца“. Не раз я умоляла его: „Зигмунд, скажи во весь голос, что есть Бог на небе, ты не представляешь, как хорошо тебе от этого станет“. А он на это только разражался хохотом, как будто услышав какую-то чушь. Ни разу не согласился признать, что есть Бог. А все повторял: „Откуда ты знаешь? Вот если представишь мне хоть одно маленькое доказательство, тогда начну веровать“. „А душа? – повторяла я. – Душа-то разве не говорит тебе, что есть Бог?“ И что же он на это отвечал? „Существование души тоже нуждается в доказательстве“. Вот я и говорю: евреи жить не могут без доказательств.
Но ты, миленький, уже знаешь, что в доказательствах нет нужды. Нужно только душу наладить в верную сторону. Вера – дело простое и правильное. Если будешь верить в Бога, увидишь много прекрасного. И еще одно – не употребляй слова „противоречие“. Зигмунд иногда говорил мне: „В твоих словах есть противоречие“. Я любила каждое слово, выходившее из его уст, но только не это. Все время я пыталась выбросить из его головы это странное слово, но он стоял на своем. Я надеялась, что, может, хоть под градусом он поймет и скажет, что есть Бог. Только напрасно старалась.
Эти обрывочные воспоминания не печалили их. Они занялись любовью, как будто лежали в широкой двуспальной кровати, а не в заброшенном амбаре. Хуго снова уверил ее, что всегда будет с ней, в радости и в горе, в любом месте.
– Скоро твоя мама придет и заберет тебя от меня.
– Война еще не кончилась.
– Война кончится скоро, и с Марьяной сделают то же, что сделали с евреями.
– Ты преувеличиваешь, – позволил себе возразить он.
– Верное предвидение – это не преувеличение. Верное предвидение показывает тебе, что будет. Нужно быть настороже и прислушиваться к нему. Не волнуйся, миленький, Марьяна не страшится смерти. Смерть не так ужасна, как ее изображают. Ты переходишь из этого мира в иной, лучший. Правда, есть высший суд, но чтоб ты знал, на этом высшем суде принимают в расчет не только дела, но и намерения, понимаешь?
Дождь, еще недавно казавшийся зловредным и зарядившим надолго, вдруг перестал. Солнечные лучи снова пробились сквозь облака и осветили раскинувшиеся вокруг широкие и плоские поля. Одинокие деревья посреди них выглядели, как забытые дорожные знаки из другого времени.
Потом Хуго уснул. Последние Марьянины слова он уже едва слышал. Он спал и видел много снов, но из всего увиденного не запомнил ничего, кроме маминого лица. Мама в их аптеке была целиком погружена в попытку расшифровать поданный ей рецепт. Время было полуденное, незадолго до закрытия. В такой час в аптеке обычно полно покупателей. Папа находился в соседней комнате и готовил лекарство для одного из них. Эта картина, знакомая Хуго до последней детали, порадовала его. Он ожидал, что мама узнает его и удивится. По-видимому, она на самом деле узнала его, но не обращала на него внимания. Хуго долгое время стоял и поражался такой медлительности. Наконец он решил, что, раз его не замечают, пойдет он себе восвояси.
Солнце зашло, и снова встал мучительный вопрос: где ночевать? Марьяна постучалась в несколько дверей, но никто не пожелал приютить их на ночь. В трактире ее тут же узнали и принялись издеваться и проклинать ее. Марьяна не смолчала, обозвала их распутниками и ханжами, измывающимися над слабыми.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу