Аарон Аппельфельд - Цветы тьмы

– А школа здесь есть?

– Я тебе уже отвечала – есть, но не для тебя. Ты теперь скрываешься у Марьяны до конца войны. Дети вроде тебя должны скрываться. Скучно, да?

– Нет.

– После обеда будем купаться. Пора уже приготовить горячую ванну, правда? А пока что я принесла тебе маленький подарок, крестик на цепочке. Сразу и надену его тебе на шею. Это будет твой талисман, он будет оберегать тебя. Его нельзя снимать ни днем, ни ночью. Подойди поближе, я тебе его надену.

– Все дети тут носят такие?

– Все.

Хуго почувствовал себя как в тот день, когда его вызвали к доске получать табель и учительница сказала: „Хуго хороший ученик, а будет еще лучше“.

Оказывается, тут есть ванная – за шкафом в Марьяниной комнате. С широкой шикарной ванной, маленькими шкафчиками и тумбочками, скамеечкой, мылами всех цветов и бутылочками духов.

– Я принесу два ведра горячей воды, добавлю холодной из-под крана, и устроим райскую ванну, – сказала Марьяна радостным голосом.

Хуго был поражен этим разноцветным великолепием. Это была ванная, но отличная от виденных им. Нарочитая роскошь как бы говорила – тут не только моются.

Вот ванна и наполнилась. Марьяна попробовала воду рукой и сказала:

– Чýдная вода. Теперь раздевайся, миленький.

Хуго на миг замер от удивления. С тех пор как ему исполнилось семь, мама перестала его мыть.

Марьяна, увидев его смущение, сказала:

– Не стесняйся, я вымою тебя душистым мылом. Окунайся, милый, окунайся, и я тебя тут же намылю. Сперва окунаются, а только после намыливаются.

Смущение улетучилось, и какая-то незнакомая нега обволокла его тело.

– А теперь вставай, и Марьяна намылит тебя с головы до пяток. Теперь мыло сотворит чудеса.

Она намылила его и стала с силой тереть, но это было приятно.

– Теперь снова окунись, – велела она. Наконец облила его теплой водой и сказала: – Умница, делаешь все, что Марьяна тебе говорит. Она закутала его в большое душистое полотенце, надела ему на шею крестик, поглядела на него и сказала: „Правда хорошо было?“

– Отлично.

– Мы будем это часто делать.

Она поцеловала его в лицо и в шею и сказала:

– Уже ночь, темно, теперь я запру тебя, миленький, в твоей конурке. Ты ведь Марьянин, правда?

Хуго раскрыл было рот, чтобы спросить ее о чем-то, но вопрос выскочил у него из головы.

Марьяна сказала:

– После ванны лучше спится. Жалко, мне не дают спать по ночам.

Почему, чуть было не спросил он, но вовремя прикусил язык.

Этой ночью было тихо. Хотя из Марьяниной комнаты слышались звуки, но приглушенные. Вокруг была прохладная тишина, тонкие ночные лучики, проникавшие сквозь трещины в досках, расчерчивали сеткой его койку.

Теплая ванна и надетый на него Марьяной крестик соединились вместе, как бы образуя тайный ритуал.

Обе эти вещи были ему приятны, но он не понимал, что здесь тайна, а что нет. Этой ночью ему приснилось, что дверь чулана открылась и на пороге появилась мама. На ней было то же пальто, что и при их расставании, но теперь оно казалось толще, как если бы его набили ватой.

– Мама! – крикнул он во весь голос.

При звуке его голоса мама приложила палец к губам и прошептала:

– Я тоже прячусь. Я только пришла сказать тебе, что все время о тебе думаю. Похоже на то, что война долго продлится, не жди меня.

– Когда примерно кончится война? – спросил Хуго дрожащим голосом.

– Бог знает. Ты хорошо себя чувствуешь? Марьяна тебя не обижает?

– Я чувствую себя отлично, – ответил он, но мама отчего-то пожала плечами в сомнении и сказала:

– Если ты хорошо себя чувствуешь – значит, я могу спокойно уходить.

– Не уходи, – попытался остановить ее он.

– Мне нельзя здесь быть, но одну вещь я хочу сказать тебе. Ты хорошо знаешь, что мы не соблюдали религиозных традиций, но никогда не отказывались от своего еврейства. Этот крестик, который ты носишь, не забывай – это лишь маскировка, но не вера. Если Марьяна, или я, или не знаю кто еще попробует обратить тебя в другую веру, не говори им ничего, делай, как они велят тебе, но в душе ты должен знать: твои мама и папа, дедушка и бабушка были евреями, и ты тоже еврей. Евреем быть нелегко. Все нас преследуют, но это не делает нас неполноценными людьми. Быть евреем – это не знак отличия, но и не знак позора. Я хотела сказать тебе это, чтобы ты не падал духом. Читай каждый день главу или две из Библии. Чтение Библии укрепит тебя. Это все, что я хотела тебе сказать. Я рада, что ты хорошо себя чувствуешь. Я могу уйти спокойно. Война, похоже, будет долгой, не жди меня, – сказала она и исчезла.