Павел Мартынов - Пограничное состояние (сборник)

— Тебе ж лечиться надо — сдохнешь! Бросал бы ты это дело, а?

— Все там будем! Я, паря, тридцать лет на этом маршруте, мне внизу еще хуже. Так и живу — от рейса к рейсу. Доктор сказал, что на равнине точно сдохну. Только еще быстрее — максимум через полгода…

— А годков-то сколько тебе, отец?

— Полтинник разменял в позапрошлом году. Да не грузись, лейтенант, не парься — пустое. Суета сует и всяческая суета… Ну, поехали что ли?..

«Деда» через год схоронили на Мургабе. Родственников не нашли. Потому и на Мургабе.

Да и Царствие Небесное от Мургаба поближе, наверное, а?

Был я на его могиле потом. Водочки налил, корочку положил.

Спи, отец…

Земля тебе пухом. Жалко, что чужая.

Думаю, он и на том свете катит по райской дороге на своем «ЗИЛе». Развозя пограничные души к их последним рубежам.

Начальник медчасти лейтенант Вадик Никотин стоял с грозным видом, перекатываясь с пятки на носок.

Ну, звали его в отряде, вы догадываетесь как? Правильно — Никотин. Вида он был внушительного — метр девяносто девять, косая сажень в плечах, «бицухи» — с диванный валик, кулаки — с голову. Под каждым кустом, то есть на всех рабочих, домашних и прочих местах обитания, неизменным атрибутом интерьера были две гири-двухпудовки. Знаете, что такое «крест»? Это когда две такие гири атлет, не напрягаясь, держит на разведенных в стороны руках. Для Вадика нашего так это просто семечки… Медик!

— Ну? Чего надо-то?

Перед грозным учеником Эскулапа сержант, фельдшер учебного пункта, довольно разбойного вида ушкуйник, держал за ручку тело. Тело, в свою очередь, являлось самым что ни на есть «духом», свеженьким, две недели как из-под присяги бойцом учебного пункта. Тело (50 килограммов живого веса без сапог и Метр с кепкой) грустно стояло с оттопыренными ушами на бритой голове и судорожно двигало кадыком.

— Да вот, т-арь-щ лийтинант! — бодренько начал сержант. — Кровь из носа идет! — Кивок на тело, — Замучились с ним! Может, он высоты (2300 над у. м., кстати) не переносит?

— Из носа? Кровь? Давление мерили?

— Давление в норме, т-арь-щ лийтинант, как у космонавта, — 120 на 80.

— Так… Так… Ну… витаминчики… там… поколите.

— Так кололи, т-арь-щ лийтинант! Все равно «бегит»… Может, на равнину его списать, пока не поздно?

— Бежит… бежит… пока не поздно… — как будто не слыша, тянул Никотин. — Носовая перегородка слабая, может?.. Боец! Ты, наверное, спортом на гражданке ни… не занимался? А?! Небось «пиво-девочки-курить» только? Чего молчишь?

— Ды, это… Я, товарищ лейтенант… Я, это, легкой атлетикой! Разряд даже, вот.

— Легкой атлети-икой, разря-ааад! — передразнил «доктор», скептически разглядывая тщедушное тельце. — Н-да… спортсмены эти, мне что с ними делать только, ума не приложу? Откуда родом? Я спрашиваю, откуда призвался-тο, чучело?!

— С-под Тамбова, товарищ лейтенант, поселок Знаменка.

— «Тамбовский волк», значит? А ты знаешь, волк, как оно там, на равнине-тο? А? Там пустыня, брат, жара, фаланги, скорпионы, тарантулы, змеи… Поедешь в Туркмению?

— Товарищ лейтенант! Не надо на равнину. Я тут лучше, в горах!

— Не на-а-а-до, не ма-а-а-гу. — не ха-а-а-чу! Давай еще поплачем. Да, дела… Ты вот что, солдат! Ты мамке напиши письмо. Пусть пришлет тебе сигарет. У вас же там фабрика в Моршанске, знаешь? Во-от. И ты, короче, кури побольше. Вот! И все как рукой снимет! Понял?

И уже сержанту:

— А ты? Все понял?! Скажи его командиру — освободить на неделю от зарядки и физчасов. Я сказал. Пусть вон территорию убирает. Все. Все, что могу. Вопросы есть? Вопросов нет!

Консилиум закончен.

— Кру-гом! Бе-гом!

Была уже середина ночи,

но в Городе Дураков никто не спал.

Сутки начинаются с ноля часов. Во всей стране. Во всем мире. Но не в пограничных войсках.

В пограничных войсках сутки начинаются с 20.00. После боевого расчета. Не будет боевого расчета — сутки не начнутся. Я сказал…

Но только расчет обязательно будет. Как закат или рассвет. Как подъем или отбой. Как прием пищи или отправление естественных надобностей. Всегда. Пока жив хоть один боец в зеленой фуражке.

Это — закон. Закон государственной границы…

18.45

— Са-а-лда-ат! Почему не подшиты??? (Ой, как страшно!..)

— Вас не волнует, товарищ прапорщик!