Тим Лотт - Блю из Уайт-сити

Зажегся зеленый, и три машины впереди нас тронулись с места. Между левым рядом и нами образовалось пустое пространство. Тони рванул вперед, выкручивая руль влево. В панике он слишком быстро отпустил сцепление, и машина заглохла.

— Твою мать!

Он в отчаянии пытался снова ее завести. Послышался звук лома, ударившего по багажнику. Первый водитель начал выламывать заднее стекло, просунув пальцы в узкую щель в верхней части окна. Его лицо в рамке затемненного стекла напоминало Горгону, переполняемую ненавистью и злобой. Я почувствовал, как мой страх перерастает в ужас; потом машина завелась, и Тони с грохотом рванул через перекресток. Повернул налево. Таксист опрокинулся на спину. Волна облегчения захватила нас, когда «кортина» выехала на пустынную дорогу.

Теперь мы были пьяны ощущением удавшегося побега, а это посильнее кокаина. Мы проехали через промзону, прилегающую к А-40, направляясь к самому отстойному месту в Западном Лондоне — Харлсдену. Тони несся на бешеной скорости, не тормозя на поворотах и не останавливаясь на красный: он пытался уйти. Настроение улучшилось.

— Все будет хорошо? — Колин обратился к нам, как ребенок к отцу.

Пока он говорил, еще одно такси проехало мимо нас в противоположном направлении. И начало разворачиваться.

— О Господи! — выдохнул Тони.

Я смотрел на такси широко раскрытыми глазами.

— Кошмар! Все таксисты Лондона жаждут нашей крови.

— Теперь уже все равно поздно сдаваться, — заметил Нодж беззаботно, как будто был сторонним наблюдателем. А потом добавил с усмешкой: — Они нас прикончат.

— Вот обрадовал! Нам придется бросить машину, — сказал я.

Тони кивнул, соглашаясь, и пробормотал себе под нос:

— Дяде Винсу это не очень понравится.

Нодж продолжал улыбаться.

— Ее все равно не сегодня-завтра отправили бы на свалку.

Мы продолжали двигаться в сторону Харлсдена. Место было пострашнее, чем Голдхок-роуд в дождливую погоду. Сплошные склады, пустынные заправки, железнодорожный мост с одиноким лозунгом «Поддержите шахтеров», унылые пабы, хозяйственный магазин. Тони резко свернул в какой-то переулок, долго петлял и запутывал след в лабиринте жилых кварталов. Спустя некоторое время такси отстало, и Тони взял направление на Хай-роуд. Впереди была Харлсденская башня с часами, справа церковь, а перед ней щит с ангелочком, парящим в позе дельтапланериста. Когда мы уже выезжали на шоссе, нашим глазам предстало жуткое зрелище. По крайней мере, десять черных такси выстроились на односторонней улице вокруг церкви с выключенными двигателями, водители сновали вокруг.

Мы все вдруг стихли, даже Нодж. Тони тут же крутанул «кортину» вправо в маленький переулок, вымощенный булыжником. По нему могла проехать только одна машина. Переулок петлял по задворкам жилых построек, а потом упирался в тупик, который с дороги видно не было. Тони заглушил мотор, и мы, вывалившись на мостовую, тут же стали перелезать через проволочную ограду. На той стороне были мешки с мусором и всякий выброшенный хлам.

— Бежим! — завопил Тони, и мы, как одно животное о четырех головах и куче ног и рук, рванули по переулку на другую улицу, неотличимую от соседних: те же ряды муниципальных домов, те же гаражи и покатые крыши.

В конце улицы мы перешли на тротуар.

— Ведите себя как ни в чем не бывало, — сказал Колин, и мы стали хихикать над нелепой ситуацией, в которой оказались, и над неуместными инструкциями Колина.

Я заметил, что у Ноджа хватило самообладания прихватить с собой мяч. Он бросил его на мостовую, и дальше мы пошли, перекидывая мяч друг другу.

Вдруг за спиной раздался звук мотора. Я повернулся. Это было черное такси. Мы сразу перестали хихикать. Замедлились и перешли на шаг, старательно изображая беззаботность. Приблизившись к нам, такси снизило скорость. Оконное стекло опустилось, когда машина поравнялась с нами. Внутри сидел человек-орангутан, громивший наш багажник ломиком на светофоре. Я почувствовал, что краска спала с моего лица. В его взгляде враждебности не было, но все понимали, что он может нас заподозрить. Теперь татуировки на руках были отчетливо видны. Одна голубая, неразборчивая: «„КПР“, мы с тобой». Другая — просто две буквы «ФН» [43] Факинг ниггерс — трахаю ниггеров (от англ. fucking niggers). .

— Привет, ребята. Не проезжала ли здесь «кортина»?

Нодж абсолютно спокойно, даже как-то лениво принял мяч от Тони. Прошло некоторое время, прежде чем он спросил: