Array Журнал «Наш современник» - Наш Современник, 2005 № 12

Присев на крохотном пятачке под раковиной, я толстыми носками, в которых прибыл из зимне-мартовской Сибири, принялся промокать разлившуюся воду; выжму и заново собираю, выжму и заново… А на душе от того ещё более скверно становится.

Ну, думаю, здравствуй, Париж! Вот мы и встретились.

К счастью, ничего худого из этой моей горькой растерянности и душевного ступора не проистекло.

Стоило лишь надеть свежее бельё и дотянуться до одеколона, как зазвенел телефон:

— Володя, это Саша Радашкевич, я в фойе внизу, собирай свою сибирскую делегацию, идём гулять по вечернему Парижу — на Монмартр.

Нас ждали.

Жизнь вновь обретала краски.

Судя по тому, как у стендов книжной ярмарки французские школьники выпрашивали печенье-крекеры, сладости и газировку, можно предположить, что карманных денег у них нет и в помине, точнее — все расходы расписаны до последнего центика, и сами подростки, зная о скудости возможностей своих и своей семьи, не стесняются попрошайничать.

О прижимистости и материальной стеснённости большинства французов я был наслышан, однако слегка опешил от птичьего гвалта детских стаек, своей непосредственностью напоминавших франкоговорящих маленьких цыган. Они кочуют от стенда к стенду, выслушивают лекции своих преподавателей, основная тема которых — русская литература, начиная с народных сказок и вплоть до нашего времени, участвуют в специально организованных для них театрализованных мероприятиях, знакомятся со всем богатством книжного салона, где только издателей-участников более двух тысяч.

В шестимиллионном Париже не было школы, которая не направила бы на 25-й Книжный салон, посвященный России, своих учеников. Это в обязательном порядке. Это часть государственной учебно-воспитательной программы. Это оплачено из бюджетных средств.

Можно предположить, что вдобавок к тем почти двумстам тысячам, отдавшим по 5 евро за посещение салона, ещё столько же, если не больше, на нём побывало школьников и учителей. Масштаб события грандиозен. Реклама и пропаганда Салона шла на протяжении месяца по всем каналам, во всех газетах, щиты и плакаты с логотипом и символикой A la Russe 25-eme Salonбыли на каждой станции метро, вдоль всех основных магистралей. В день открытия у павильонов на станции «Порт де Версаль» было не протолкнуться, мне трудно представить, чтобы у нас книги вызвали такой ажиотаж, но народ напирал, нас с большим трудом пропустили через плотно сомкнувшуюся толпу, лишь мои возгласы «Россия! Русские!» прокладывали дорогу, людское море на короткое мгновение расступалось, смыкаясь за спиной с недовольным и даже слегка агрессивным ропотом.

Такого количества русских книг и русских классиков в переводе на французский я в жизни не видел и, видимо, уже не увижу.

Здесь было всё. Весь XIX век — с великими и второстепенными, весь Серебряный, вся советская и вся диссидентская литература, детская и юношеская, фантастика и беллетристика, история и философия, религия и политика.

Ум и талант нашего Отечества французы не просто ценят, но и сберегают и всеми силами стараются употребить себе во благо. У нас же — с точностью до наоборот.

И впрямь, если задуматься, что президент Ширак переводил «Евгения Онегина», а наш лидер изучает русскую историю по телепередачам Э. Радзинского и вместе со своей супругой приходит в восторг от песен О. Газманова, становится многое понятно.

Я обратил внимание, что во Франции вновь высаженные деревца в парках, скверах и вдоль дорог оборачивают в специальную сетку, чтобы не поломало ветром, не побило дождём и градом, чтобы птицы не смогли навредить. По мере того как дерево растёт и крепнет, сетка сама по себе растворяется под действием влаги, воздуха и солнечных лучей. То же самое во Франции на законодательном уровне предпринимается для защиты ростков самобытной культуры, литературы и искусства. Помимо строгого закона о языке существует масса стимулов, фондов, грантов, конкурсов, позволяющих заметить любого одарённого человека, поддержать, опубликовать или другим способом вписать его в контекст культурной жизни.

Неужели это лишь от скудости на таланты? Нет, думаю, от уважения к себе и своему прошлому.

Просыпаясь в номере, неизменно включал телевизор, привинченный под потолком напротив кровати. Малопонятная, но бодрая и жизнерадостная речь ведущих, еще до принятия обязательного кофе с круассаном, побуждала к движению, к действию. По ходу утренних хлопот всякий раз сравнивал их TV с нашим. Увы, и здесь мы в проигрыше.