Вячеслав Бутусов - Виргостан

– Скажи, пожалуйста, кем ты себя представляешь?

Геогриф, сидя на корточках и вцепившись пальцами ног в подоконник, величественно поворачивает голову анфас:

– В данный момент или вообще?

– Впредь будь осмотрительнее и держи себя в руках.

Хопнесса удаляется, превращая себя в светящуюся точку. Геогриф задумчиво разглядывает окрепшие крылья и сваливается с подоконника.

. . .

Однако пора смывать усы, бороду, брови, чистить зубы и укладываться в постель. Геогриф кладет на полку безупречно надраенное сердце – гордость и предмет титанических усилий его знатных предков. Это сердце пережило многое из многого.

Поскольку дел очень много, то Верика все делает одномоментно. Кормит рыбку. Спасает червяка. Верит в чудо. Рисует с натуры.

– Будьте добры, подайте мне кто-нибудь, пожалуй что, какую-нибудь игрушку.

Герральдий берет верхнюю погремушку из ближайшей корзины. Погремушкой оказывается Нездешний – ладошечный дракончик с миской эмоциональных шариков. У него позднеутренняя спячка. Из-под Нездешния выныривает вислоухий розовый заяц в боксерских лыжах. Слышен звук скольжения по каменному полу: «Вжжжик, вжжжик!».

– Поразительно! – качает головой Герральдий.

Зайца обгоняет птица Очевидия стремящаяся к нездешниевым шарикам.

– Потрясающе! – продолжает восторгаться Герральдий, покачивая головой.

Усы-качели лодочками взлетают влево-вверх и вправо-вниз, вправо-вверх и влево-вниз.

. . .

Сегодня день симметрии, и Верика пишет обеими руками. Упругая кисть в пальцах левой руки кажется неподвижной, а в правой руке становится неуловимой, как мелькание крыльев стрекозы.

С картины развеваются величественные знамена далеко за пределы полотна. Герральдий восхищен:

– Не терпится взглянуть, как продвигается твоя «река Воя»?

– Она стоит на месте, прямо перед тобой! – возглашает с помоста, не меняя позы, натурщица с хохолком.

Однако Герральдий видит прямо перед собой не задрапированную птицу Очевидию, а неотвлекающуюся от процесса Верику с палитрой.

– Есть что-нибудь новенькое готовенькое?

– «Юдоль людская», – указывает кивком головы художница в сторону веранды, – почти готова. Точнее, она давно готова, но не было повода обратить твое внимание.

– Любопытно, любопытно. Напоминает стог сена. Это инсталляция?

– Это обьемно-пространственное изображение космического шара в неизмеримо многократном уменьшении. Сними покрывало.

Герральдий сдергивает чехол и обливается голубым сиянием.

– Блестяще, блестяще, блестяще! – Герральдий описывает круги возле крупного светящегося шара, парящего над травертиновым полом.

– Сегодня он мирного цвета. Попробуй окунуть руку, не бойся обжечься. А теперь загляни внутрь, – Верика продолжает мелькать кистями, прорабатывая удаленный фон.

– Как-же это тебе у-у-у… – Герральдий погружается в обьемно-пространственное изображение вслед за утонувшей в мягкой синеве рукой.

– …у-у-у-дается?! – выныривает ошарашенный Герральдий, отступая от «Людской юдоли».

Он некоторое время молчит, скорбно склонив голову, поэтому Верика просит его поделиться впечатлениями. Герральдий очевидно потрясен масштабами увиденного.

– Я как будто исчез или растворился, не знаю, как обьяснить, – задумчиво комментирует он, разглядывая свою руку.

Верика сворачивает холст, меняет палитру, закручивает тюбики.

Герральдий продолжает молчать, сдвинув брови немного в сторону.

– Вам удалось разглядеть конец человеческих страданий?

– В том то и дело… – недоговаривает Герральдий и рассеянно поглядывает на распластавшуяся махой птицу.

– Молчу, молчу! – сочувствующе кивает позировщица.

Герральдий приносит из сада большую плетеную вазу с демисезонными фруктами:

– Вот дары природы, пожалуй что к праздничному столу.

– А где же сама матушка?

– Природа-то? Да вон она! – Герральдий кивком указывает в сторону веранды.

Под навесом, в компании Геогрифа и птицы Очевидии, развалившись в кресле-качалке, громко смеется некто сверхживая и весьма буйная. Рассмотреть подробнее мешают кружащиеся плотным вихрем огненные листья, создавая подвижный кокон, внутри которого процветает другая жизнь – с галдящими птицами, невиданными цветами и диковинными плодами.

. . .

Все пьют мягкий чай с ласточками.

– Время не ждет! – обрубает свое неожиданное появление Герральдий.