Дженнифер Вайнер - Всем спокойной ночи

— Это он так сказал. И я проверила всю его биографию, — заметила Джейни, перелистывая новую пачку бумаг. — Они даже никогда не были в одном и том же месте одновременно, насколько мне известно. Он живет в Орегоне уже лет двадцать, и в последний раз он был в Нью-Йорке до ее рождения.

— Вероятно, Китти выезжала на дом? — предположила я.

— Дальше будет лучше, — продолжила Джейни, возвращая фотографию Дэвида Линде в папку. — Вот, — сказала она, вытаскивая другой снимок. — Это Гарольд Саккио. Офтальмолог из Мэна.

У Гарольда Саккио кудрявые рыжеватые волосы торчали из-за ушей, он носил тяжелые очки, и у него был бесформенный розовый нос. Если бы он был чуть темнее, то походил бы на мистера Картофельная Голова, любимую игрушку моих детей.

— Положил трубку, когда я упомянула имя Китти.

Мои пальцы сжались на фотографии.

— Интересно.

— Не ответил на последующие восемнадцать звонков.

— Ух ты…

— Потом, когда я поздоровалась с ним на парковке его офиса, он натянул свой врачебный халат на голову и пригрозил арестовать меня за приставание.

— Ты и Мэн посетила?

— В Мэне тоже круто, — усмехнулась Джейни, поправляя очки. — В общем, он постарался от меня отделаться. В этот момент я указала ему на машину местного телевидения, припаркованную на противоположной стороне улицы, и заявила, что он может либо согласиться поговорить со мной частным образом, без протокола, либо я даю сигнал, и журналисты заснимут, как он сбегает к своему «Мерседесу».

— Машина телевидения? — удивилась я.

— Знакомый знакомого, — скромно промолвила Джейни. — Он должен был мне услугу за услугу.

— У тебя знакомые в Мэне?

— Я много с кем знакома.

— Итак, вернемся к офтальмологу. Мы едем в кафешку в Портленде, и он начинает мямлить.

Джейни скорчила гримаску.

— Этот тип говорил, как аукционист, у него акцент, он потел и снимал с себя одежду.

— Как?

— Сначала куртку, потом пиджак, галстук… — Джейни скривилась. — Я с ужасом ждала, что на этом он не остановится. Я спросила: «Что вы знаете о Китти Кавано?» — а он начал лопотать, что все это случилось давным-давно, было ошибкой молодости, он не хочет это обсуждать, это было тяжелое время в его жизни, и он сожалеет, и он счастливо женат в настоящее время…

Мои ладони и спина покрылись испариной.

— Он знал Китти!

— В Нью-Йорке.

— Когда?

Джейни вздохнула.

— Я не смогла прижать его. Не сумела даже заставить его произнести имя Китти. Он продолжал твердить, что все, что случилось, было только один раз, в Нью-Йорке, и осталось в прошлом. Я не знаю, какое прошлое он имел в виду — может, когда Китти попросила Эвана заняться им две недели назад. И когда я начала задавать уже конкретные вопросы — когда он встретился с ней, кто кого охмурил, сколько это стоило… Он набрал номер своего адвоката и заявил, что, если я хочу спросить еще что-нибудь, мне понадобится повестка. И мне пришлось заплатить за нас обоих!

— Скотина! — воскликнула я. — После того, что ты проделала весь этот путь для встречи с ним…

Джейни кивнула и сунула фотографию Гарольда в конверт.

— Бо Бэйд мертв. Это снимает с него подозрения.

— С него — да. Но не с Лоры Линн Бэйд, — возразила я. — А если она узнала, что ее отец познал ее подпольную писательницу в библейском смысле слова?

— Познал ее и платил ей. Думаю, нам следует рассказать об этом Стэнли Берджерону.

— А что Эммет Джеймс?

Джейни снова скорчила гримасу.

— Прошло не так хорошо, — ответила она и достала четвертую фотографию.

Если двое мужчин были среднего возраста, то Эммета Джеймса уже поджидал автобус с конечным маршрутом «Смерть».

Он был миниатюрным, в черных брюках с отутюженной складкой и свободной белой рубахе на пуговицах. Легкие пряди белых редких волос, голова, розовая и невинная, как яичко. Крошечные ручки, покрытые голубыми венами, сложены на коленях.

— Эммет Джеймс, — возвестила Джейни. — Профессор английской литературы. Специалист в области современной британской и американской поэзии. Девяносто два года, живет в Нью-Хейвене, в инвалидном кресле. В общем, вряд ли он убийца. И не представляю, чтобы он платил за секс. По крайней мере не в этом веке.

Я изучила фотографию.

— Ты спрашивала его о Китти?

— Да. Или лучше сказать, пыталась спросить. Но он действительно очень, очень старый. — Джейни отхлебнула из своей чашки. — Он начал читать стихотворение. Мы были в его кабинете, знаешь, такой с книжными полками от пола до потолка, практически без света. Все это смахивало на Голума и кольцо из «Властелина колец».