Орхан Памук - Мои странные мысли

– Что за работа?

В ответ Сулейман поднял для тоста свой стаканчик ракы. Мевлют ответил тем же, но сделал только маленький глоток, перед тем как поставить стаканчик обратно на стол.

– Что такое, ты не пьешь? – встревожился Сулейман.

– Я не могу допустить, чтобы мои покупатели видели меня пьяным. Да и все, кто привык по вечерам покупать бузу, скоро будут ждать меня.

– Мало того что ты со мной не откровенен, так еще думаешь, что я хочу тебя напоить и что-нибудь выведать, да? – спросил Сулейман. – Разве я кому-нибудь выдал твой большой секрет?

Сердце Мевлюта ухнуло в груди.

– Что за мой большой секрет?

– Дорогой мой Мевлют, похоже, ты все же веришь мне. Да так слепо, что кое-что забыл. Поверь, я тоже забыл и никому ничего не говорил. Но позволь освежить твою память, чтобы ты припомнил, что я на твоей стороне. Когда ты влюбился на свадьбе Коркута, предложил я тебе свою помощь и совет или нет?

– Конечно предложил…

– Я проехал в своем фургоне от Стамбула до Акшехира, просто чтобы ты мог убежать с девушкой, не так ли?

– Я благодарен тебе, Сулейман… Я так счастлив теперь, и все благодаря тебе.

– Ты в самом деле счастлив, это правда? Иногда наше сердце хочет сказать одно, но мы вместо этого говорим другое… Мы все равно говорим, что счастливы.

– Зачем человеку кому-то говорить, что он счастлив, если это не так?

– От стыда… и потому, что признание правды сделает его еще более несчастным. Но это все не имеет к тебе отношения. Ты более чем счастлив с Райихой… Теперь твоя очередь помочь мне добыть счастье.

– Я помогу тебе так же, как ты помог мне.

– Где Самиха? Как ты думаешь, она вернется ко мне? Скажи правду, Мевлют.

– Выбрось эту девушку из головы, – сказал Мевлют, недолго помолчав.

– Можно ли перестать думать о ней! Ты и мой брат женились на двух сестрах, прекрасно. Но я обломался с третьей сестрой. Чем больше я хочу забыть Самиху, тем больше думаю о ней. Я не могу перестать думать о ее глазах, о том, как она ходит и разговаривает, о том, как она красива. Что мне делать? Кроме нее, я могу думать только о том человеке, который причинил мне это унижение.

– Кто это?

– Сукин сын, который украл у меня Самиху средь бела дня. Я не знаю, кто он. Скажи мне правду, Мевлют. Я отомщу этому ублюдку. – Сулейман поднял свой стакан, как бы предлагая мир, и Мевлют тоже неохотно допил свою ракы. – Аааах… как раз то, что нужно, – довольно протянул, глотнув ракы, Сулейман. – Правда?

– Если бы мне не надо было работать ночью, я бы выпил еще одну… – сказал Мевлют.

– Мевлют, ты годами называл меня националистом и жалким маленьким фашистом, а теперь напоминаешь тех, кто так опасается согрешить, что боится ракы. Что случилось с этим твоим другом-коммунистом, который пристрастил тебя к вину? Как там этого курда звали?

– Хватит о старом, Сулейман, лучше расскажи о деле.

– А каким делом ты бы хотел заниматься?

– Ага… Значит, нет никакого дела, есть… Ты просто пришел сюда, чтобы выпытать у меня, кто увел Самиху.

– Ты вообще уже должен торговать своим пловом на мотогрузовике от «Арчелика» [53], – сухо сказал Сулейман. – Их продают в рассрочку. Мевлют, если бы у тебя были деньги, то какой магазин ты хотел бы открыть и где?

Мевлют знал, что не должен всерьез воспринимать вопрос, но не смог удержаться:

– Я бы открыл магазин бузы на Бейоглу.

– Разве буза пользуется спросом?

– Я уверен, что каждый, кто попробует бузу, обязательно вернется еще попробовать, если только ее правильно готовить и подавать, – горячо сказал Мевлют. – Я с тобой говорю, как капиталист… У бузы прекрасное будущее.

– Это товарищ Ферхат дает тебе такие капиталистические советы?

– То, что люди пьют мало бузы сегодня, не значит, что они не будут пить ее завтра. Ты ведь слышал историю про двух сапожников, которые поехали в Индию? Один из них сказал: «Люди здесь везде ходят босыми, они не станут покупать обувь» – и вернулся домой…

– У них там что, своих капиталистов не хватало? – перебил Сулейман.

– …а другой сказал: «Здесь полмиллиарда босых людей, это гигантский рынок», – продолжал Мевлют. – Так что он упорно трудился и в итоге разбогател, продавая в Индии обувь. Если я теряю в деньгах, продавая плов с нутом днем, то потом, вечером, более чем не внакладе с бузой.

– Ты, как видно, стал настоящим капиталистом, – хмыкнул Сулейман. – Но позволь напомнить тебе, что буза была популярна в османские времена, потому что тогда пили ее вместо спиртного. Буза – это одно, а обувь для босых индусов – другое… Нам больше не надо обманывать себя, представляя, что в бузе нет алкоголя. Теперь пить спиртное все равно можно.