Орхан Памук - Мои странные мысли

Супругами было решено, что днем, после школы, Фатьма и Февзие будут ненадолго заходить в «Свояки» помогать мыть стаканы и наводить чистоту. Райиха затруднилась объяснить им, почему она сама не может помогать отцу. Чем меньше людей будет знать про ее ребенка – включая дочерей, – тем проще будет от него избавиться.

Мевлют велел детям мыть стаканы и убирать со столов, но он был слишком заботливым отцом, чтобы позволить им обслуживать покупателей и брать деньги, да и вообще заговаривать с кем-либо.

Фатьма была поумнее сестрички. Она знала, сколько стоят еда и одежда и что продается в каждом магазине; она знала, какие люди приходят в «Свояки», какая обстановка на улице. Она знала привратника, который продавал контрабандный товар через нищего на углу, знала, что ее мать дома одна, и знала даже то, что́ ждет бизнес ее отца. Она была полна покровительственной любви к нему, и Мевлют глубоко это чувствовал. Как он часто с гордостью говорил Райихе, если его магазин когда-нибудь стал бы успешным предприятием, он бы со спокойной душой оставил его в двенадцатилетних руках дочери.

Февзие в свои одиннадцать была еще ребенком: она ненавидела мыть, убирать, протирать и всегда находила причины увильнуть от работы. Мевлют пытался быть с ней строгим, но ему было трудно сохранять суровость на лице, ведь он знал, что это бесполезно. Мевлют любил болтать с младшенькой, обсуждая с ней заходивших покупателей.

Некоторые, не успев сделать глоток бузы, уже заявляли, что она им не нравится, и требовали деньги назад. Такой маленький инцидент мог дать Мевлюту и Февзие пищу для разговоров на два или три дня. Мевлюту нравилось подбирать забытую или оставленную покупателем газету и просить одну из дочерей почитать отцу вслух. Слушая, он удовлетворенно улыбался. Иногда он останавливал чтение, если что-то привлекало его внимание, и сразу же объяснял прочитанное. Таким образом, газета помогала ему преподавать дочерям небольшие уроки жизни, нравственности и ответственности.

Иногда одна из девочек со смущением рассказывала ему о своих текущих трудностях (учитель географии придирается к ней, или ей нужны новые туфли, потому что те, что есть, уже разваливаются, или она не хочет больше надевать старое пальто, потому что другие девочки смеются над ним), и, когда Мевлют понимал, что он никак не может помочь, он говорил: «Не переживай, все пройдет» – и постоянно завершал назидание следующим советом: «Пока ты хранишь свое сердце в чистоте, ты всегда в конце концов получишь то, что хочешь». Однажды ночью он подслушал, как дочери смеются над его привязанностью к одной-единственной мудрости насчет чистоты сердца, но не рассердился на эти маленькие дерзости.

Каждый вечер, перед тем как темнело, Мевлют оставлял магазин без присмотра на несколько минут, брал за руку дочь, чья очередь была помогать ему в этот день, переводил ее через необъятные толпы проспекта Истикляль на сторону Тарлабаши, следил, пока она не скрывалась из виду, а затем спешил обратно в «Свояки».

Однажды вечером, проводив Фатьму и вернувшись, он увидел Ферхата.

– Люди, которые отдали нам эту старую греческую лавку, присоединились к нашим врагам, – сказал Ферхат. – Цены на недвижимость и аренду растут в этом месте, мой дорогой Мевлют. Можно продавать здесь все, что пожелаешь, – носки, кебабы, белье, яблоки – и все равно зарабатывать вдесятеро больше, чем имеем мы с дорогой тебе бузы.

– Мы, в сущности, толком ничего не зарабатываем… – грустно согласился Мевлют.

– Вот именно. Я бросаю лавку.

– Что ты имеешь в виду?

– Нам придется закрыть ее.

– А что, если я останусь? – спросил Мевлют неуверенно.

– К тебе придут бандиты. Они потребуют с тебя оброк… И если не заплатишь, заставят тебя сильно пожалеть об этом…

– Почему бандиты не приходят к тебе?

– Я держу домá, которые курируют бандиты, подключенными к сети, так что оставленные греками особняки приносят хоть какую-то пользу для подобных ребят. Если ты заберешь все прямо сейчас, ты ничего не потеряешь. Забирай, продавай или делай с нашим имуществом все, что хочешь.

Мевлют сразу закрыл лавку, купил в бакалее маленькую бутылку ракы и пошел домой ужинать с Райихой и девочками. С таким видом, будто он сообщает замечательную новость, Мевлют объявил, что будет снова продавать бузу на улицах по ночам. Он рассказал, что после долгих размышлений они с Ферхатом решили закрыть лавку. Не скажи Райиха: «Помоги нам всем Всевышний», дочери не поняли бы, что услышали плохую новость. От слов жены Мевлют пришел в раздражение: