Сергей Есин: Хургада. Русские забавы на отдыхе

Сразу же в тесноватой комнате с барной, на четырех вертящихся табуретах, стойкой и отсутствием посетителей увидел он Джафара. Ах, здорово, здорово. Как я тебя наколол! А как я тебя наколол! Хе-хе! Ха-ха. Потерлись щеками друг о друга, выражая дружелюбие.

– Нет ли какого-нибудь товара? – спросил Джафар.

– А какого? – спросил Толик.

– Ну, дури какой-нибудь натуральной или синтетической, – ответил Джафар.

"Так я и потащу через границу дурь, чтобы ты мне ее фальшаком отоваривал. Мне что, ее некому в Москве отоварить", – подумал Анатолий, но радостно и с энтузиазмом ответил:

– Ай, ай, как же я не сообразил джагушки прихватить. В следующий раз обязательно привезу. Обязательно. Я ведь не ожидал, что тебя здесь встречу.

Поговорили и перешли к делу. Сразу же устроили смотрины. В соседней комнате сидело несколько девушек славянской внешности, все, как одна блондинки, некоторые только в белых и длинных сапогах из искусственной кожи. Точь-в-точь как видел Толик в разных эротических фильмах, которые продаются на кассетах возле Казанского и Ярославского с Ленинградским вокзалов и в других московских местах.

– Некоторые из них знают английский язык, – сказал Джафар с гордостью.

– Сами учились, по самоучителю Илоны Давыдовой, или с образованием?

– Ты меня, Толик, обижаешь, – сказал Джафар, – многие даже на двух языках говорят, потому что в Москве в институте имени Мориса Тореза преподают по два языка.

– А! – только и мог вымолвить Толик, своим восхищением поддерживая высокую оценку советского, а потом и русского высшего образования, и мельком оглядел соотечественниц и жительниц стран СНГ. Девушки были качественные и молодые. Но, с другой стороны, признав их интеллектуальную и женскую привлекательность, он все же ехал в другую страну за некоторой свежей новизной. Поэтому, выразив поднятием бровей и разведением в стороны своих коротких ручонок восхищение, он, эдак деликатно придвинувшись к Джафару, сказал:

– Если девушки не обидятся, мне на первый раз чего-нибудь восточного, с колоритом.

– Ах, колорит! У тебя, Анатолий, замечательный вкус! Колорит сейчас организуем, пройдем в другую комнату. Но это у нас, как и у вас в России, только за валюту.

– Конечно, конечно, – понимающе сказал Толик и подумал о том, что очень предусмотрительно он Джафару не сообщил, что уже знает о его проделках.

Прошли в соседнюю, за ковровой портьерой, маленькую комнату. И там наконец увидел Анатолий желанное восточное чудо. Всё, как на рисунках в знаменитом дореволюционном издании сказок "Тысяча и одной ночи". "Я расскажу тебе, мой повелитель…" В этой живописной обстановке, среди ковров, на низком диванчике возлежала в шальварах, совсем не прозрачных, в какой-то кофте с шарфом, закрывающим все лицо, некая соблазнительная восточная гурия. Было жарко. Под потолком горел неоновый светильник. Рядом с гурией, как на картинке, стояло блюдо с фруктами и сладостями и, конечно, кальян.

– А почему же девушка тепло одета, как для лесоповала? – спросил Анатолий.

– А так положено, – ответил Джафар, закрывая за собой ковровую завесу, – ее зовут Зулейка.

Привычная светская формулировка "так надо" очень Анатолия успокоила.

Дальше Анатолий и Зулейка начали играть. Анатолий снял с нее легкий башмачок, и Зулейка на ясном и прямом английском, как Илона Давыдова, потребовала с него пять долларов. Анатолий вздохнул и достал египетские фунты. Фунты не очень Зулейке понравились, она их куда-то быстро сунула и приготовила для Анатолия новое требование. Но ведь фунты-то были фальшивые, как и его, Анатолия, доллары. Много Зулейка не просила, полагая, что всяких вещиц и вещей, платочков и шарфиков у нее на теле много. Каждая вещь ведь распаляет мужчину. Но она не предполагала, что Анатолий тоже очень современный и предприимчивый человек. Он удовлетворился туфельками и шальварами. Элегант! Он расположил замечательную, с белым соблазнительным телом (нижняя половина) Зулейку так, как располагал одну из своих партнерш в фильме Феллини "Казанова" знаменитый авантюрист восемнадцатого века. Фильм этот Анатолий видел по телевидению. Анатолию и фильм, и задница Зулейки нравились. Он, трудясь в поте лица, как сказали бы в Москве, в мужской компании, "со свистом", представляя себя героем и авантюристом. И мы не лыком шиты!

Но в какой-то момент в его сознание вошла новая фантазия. Чего же он так все, как шпион и взломщик, тайно? Тем более, что ему вдруг показалось, что его Зулейка, сдавшая ему в аренду соблазнительную часть своего тела, несколько отвлеклась. Ему даже показалось, что она равнодушничает и пересчитывает деньги. Тело было хорошее. Но в сознание его вошел, как уже было сказано, новый герой – это герой фильма Мотыля "Белое солнце пустыни" Федор Сухов. Ох, чего-то главного Мотыль в этой картине не показал! И вот тут-то, как бы даже помимо него, из уст Анатолия Захарова, как клекот из клюва беркута, вырвалось: