Илья Фальковский - Подсвечник Чпока

Не буду описывать тебе всех своих злоключений, но, пробираясь в Китай, я оказался в этой чудной стране, из которой покамест не могу никак выбраться. Здесь у гор заснежены вершины, но между ними зеленеют леса и поля. На берегах глубоких озер здесь пасутся белые лошади и яки. Деревья здесь столь древны, что с их ветвей свисают длинные бороды, подобные бородам яков. Леса здесь быстро сменяются степью и пустыней, вот почему можно встретить столь разную живность — от медведя и волка до барана и верблюда. В деревнях здесь растут бананы и цветут манго. Тут нет железных дорог и самолетов, так что жители перемещаются на лошадях, верблюдах и точилах. Жизнь здесь легка, но жители страшны. Они странны и неприветливы. Днем здесь правят Шаманы, а ночью один властитель — беленькая. Люди встречаются у ларьков, напиваются беленькой и режут друг друга. Тела выживших здесь испещрены сотнями шрамов, и на душе каждого не меньше десятка убийств. Мокрое дело здесь столь привычно, что сильно за него не судят, отсидит убийца пару годков и уже гуляет на свободе.

В первый же день моего пребывания здесь со мной приключилась неприятность. Я шел через лес, когда меня окружили жители одной из ближайших деревень. Они сказали, что я чужак, и они пропустят меня дальше, если только я выдержу бой с медведем. Отказаться я не смел, и они напустили на меня злющего зверя. Шерсть его вздыбилась от гнева, а глаза налились кровью. С ревом он ринулся на меня, но я успел увернуться, зверь пролетел мимо и воткнулся в толпу зрителей. Одного из них он успел разорвать на куски, пока другие отгоняли его прочь острыми вилами.

С тех пор меня зауважали как прошедшего испытание и больше не трогают. В следующей деревне я решил заглянуть в продуктовый магазин. Не обнаружив там ничего стоящего, я вышел на улицу. В магазине я познакомился с двумя жителями. Один купил бутылку беленькой, другой буханку хлеба. Стоя у выхода мы разговорились. Мужики закурили. Я попросился на ночлег. Тот, что купил бутылку беленькой, назовем его Даль, согласился приютить меня. К нам подошла маленькая девочка, лет семи, внимательно посмотрела нам в лица, и сказала, что нас — два с половиной человека. «Как же так, — удивился я, — ты, верно, ошиблась, не может быть двух с половиной людей, нас точно — трое». «Нет, — твердила девочка, — вас два человека и еще полчеловека». Мы посмеялись и пошли к домам. Только мы собрались распрощаться с человеком, купившим буханку хлеба, назовем его Лям, как вдруг по сопкам к нам кинулась лошадь. Лошадь эта была столь голодна, что, приблизившись к нам, откусила буханку вместе с рукой Ляма. Кровь хлестала из раны, Лям катался по земле, воя от боли. Даль бросился в деревню за помощью, а я остался с раненым. Но когда подоспела лекарка, он был уже мертв. Лошадь же ускакала обратно в горы.

В этой деревне я не собирался надолго задерживаться, но узнав, что я — собиратель кладов, местные жители разбередили мое воображение, рассказав, что вокруг много древних курганов, в которых закопаны сокровища. Наутро брат Даля Заль сообщил, что он с товарищами собирается как раз вскрыть один из курганов и обратился ко мне за помощью, поскольку я владею кладоискателем. Я согласился присоединиться, и еще через день мы отправились в путь. Нас было семеро — Заль, Мим, Син, Шин, Сад, Дад и я. В этой части страны местность пустынная. Палило солнце, и чтобы укрыться от нещадной жары, мы пошли по руслу пересохшего ручья, когда-то протекавшего сквозь ущелье. Белые стены этого ущелья были образованы столь мягкой породой, что стоило до нее дотронуться, как она осыпалась, словно мука. Часть пути пролегала сквозь такую же мучную пещеру, и мне было не по себе, я то и дело вертел головой по сторонам, опасаясь быть немедленно засыпанным. Все же благополучно миновав пещеру, мы выкарабкались на поверхность и оказались посреди истрескавшейся сухой платформы. Курган виднелся невдалеке. Но путь оказался дольше, чем я думал, поскольку все время приходилось спускаться и подниматься, перебираясь через трещины.

К вечеру мы достигли кургана. Я начал его обшаривать своим кладоискателем, а остальные ждали у подножия холма. Наконец кладоискатель запищал, показывая, что под ним есть металл. Мои спутники начали копать, а я уселся отдыхать неподалеку. И, правда, через пару метров мы натолкнулись на несколько старинных монет, впрочем, не очень ценных. Принялись копать с усиленным рвением. Уже совсем стемнело. Наконец, наткнулись на что-то еще. Это был плотно упакованный сверток. Извлекли его наружу, и один из моих товарищей, издав победный клич, начал разрезать старинную иссохшую ткань ножом. Наконец, ткань открылась, кто-то посветил свечой, и, о ужас, нашим глазам предстала огромная кисть руки. Надо сказать, судя по ее размеру, обладателем такой кисти мог быть человек не менее двух метров шестидесяти сантиметров роста. Державший кисть вскрикнул и выронил ее обратно в яму. В этот момент из глубины кургана раздался глухой голос: «Семь чертей сидят в моем саду, семь свиней едят мою еду». Все бросились прочь, забыв про лопаты и рюкзаки, оставив позади себя раскопанный курган. Не помню, как мы добежали до пещеры. Звезды освещали нам путь. Повсюду висела Паутина. Должно быть, топотом своим мы сотрясали стены пещеры, пока мы бежали по ней, потолок стал осыпаться. Песок сыпался все сильнее и сильнее, комья летели мне на голову и на плечи. Я прикрыл руками голову и выскочил наружу. Обернувшись, я увидел, что вход исчез, его засыпало песком. Мы пересчитали друг друга и поняли, что нас только шестеро, седьмого, это был тот, кто держал кисть, его звали Мим, мы потеряли в пещере.