Лидия Дэвис - Что-то со мной не так (сборник)

Он принял решение питаться более разумно и употреблять белки только в виде йогурта.

Витамин D, как было сказано в другой книге, которой он руководствовался, труднее всего получать в достаточных количествах через продукты питания, но он вырабатывается в коже самим организмом под воздействием солнечных лучей, причем в западных областях (в Северном Гемпшире) наиболее благоприятные для этого часы – с десяти до двух, а месяцы – с мая по сентябрь. Соответственно, утром первого мая Василий, обнажив максимально возможно всю площадь кожи, подставил себя слабому солнцу и, дрожа от холода, полчаса пролежал у себя на заднем дворе, пока терпеть стало невмоготу, после чего сдался. Позднее, летом, он решил совмещать стояние на плечах и солнечные ванны. Вышел на солнце в полдень и устремил ступни к небу, но, почувствовав головокружение, тут же утратил интерес к процедуре и на время бросил как йогу, так и солнечные ванны.

Универсальный ключ ко всему, решил он, – это отдых.

Внезапно прозрев, Василий увидел чудовищное несоответствие между собственным представлением о себе и реальностью. Он восхищался собой и временами чувствовал легкое превосходство над другими, но не из-за того, что́ представлял собой в действительности или сумел из себя сделать, а скорее благодаря тому, что он мог бы сделать, что собирался сделать в ближайшем будущем, совершить в предстоящие годы и чем он станет в один прекрасный день и уже навсегда. Также его восхищала храбрость собственного духа. Иногда он мечтал о препятствиях, которые преодолеет, снискав славу, – например, о смертельной болезни, слепоте, наводнении или пожаре, во время которых он спасет много жизней, о вынужденном бегстве с долгим переходом через горы, о каком-нибудь драматическом поводе встать на защиту своих убеждений. Но из того, что совершить подвиг в подобных обстоятельствах гораздо легче – во всяком случае, уж никак не труднее, – следовало, что самым трудным препятствием из всех является как раз скука его нынешнего существования.

Одной из важнейших для него задач было не забыть, чего он желал достичь в жизни. Другой важной задачей было не спутать романтическое представление о себе – например, как о враче-подвижнике в Африке – с реальными возможностями. И он старался не упускать из виду тот факт, что он – взрослый человек, живущий во взрослом мире и имеющий обязанности. Это было нелегко: он мог вдруг поймать себя на том, что сидит на солнышке и вырезает бумажные звезды для рождественской елки, в то время как другие мужчины трудятся, чтобы содержать свои большие семьи, или представляют свои страны в дальних краях. В моменты тяжкого правдоискательства, сознавая такую двойственность, он раздражался оттого, что сам взваливает себя на себя, словно он непрошеный гость у себя же.

Заторможенность Василия. В середине зимы умер брат Василия. Отец попросил его съездить на квартиру брата и разобрать его вещи. Брат Василия жил один, в городе. Василий никогда у него не бывал, потому что в последние годы брат не хотел его видеть.

На входной двери было множество замков, Василий не знал, какие из них заперты, а какие нет, поэтому понадобилось много времени, чтобы войти в квартиру. Оказавшись наконец внутри, он был ошеломлен царившими там убожеством и пустотой: квартира выглядела как жилье очень бедного человека. Стены и полы были голыми. Мебель – ветхой, да и было-то ее всего ничего.

Василий обошел комнаты. Следы пребывания брата виднелись повсюду. В ванной сеть черных отпечатков пальцев окружала выключатель света. В ванне валялось кольцо, корка грязи покрывала раковину и унитаз. Один из углов кухни был забит стеклянными бутылками и банками. Шелуха и зубчики чеснока усеивали стол, словно снег. Было такое впечатление, что брат может в любой момент вернуться.

Василий прошел в гостиную. Из предметов мебели здесь были только письменный стол, шкаф, несколько стульев и незаправленная постель, из которой брата увезли в больницу. На полу под окном – кипы бумаг и свалившаяся стопка блокнотов. Василий порылся в них и ничего не нашел. Он выдвинул складной деревянный стул на середину комнаты и сел. Посмотрел в окно на кирпичные стены жилых домов, стоявших впритык друг к другу и окружавших внутренний двор с чахлой акацией посередине.

Василий попытался думать о брате – сутулая грузная фигура, замедленная речь, неуверенность. Но мысли его разбегались. В комнате было сумрачно, несмотря на то что солнце сияло на близлежащих домах. У соседей что-то шарахнуло в стену за кухонной плитой, и тут же со стуком распахнулась дверь на лестничную площадку. Василий начинал дремать, уткнувшись подбородком в лацкан пальто.