Э. М. Хоумс - Да будем мы прощены

– Постарайся не ронять крошек, – говорит девочка.

Вишней я чуть не давлюсь.

– Вообще-то стоило бы срок годности посмотреть у всего этого.

– «Макнуть чайный пакет» – это что значит? – спрашивает девочка, скармливая мне кусок белого хлеба без корочки.

– Не знаю, – честно отвечаю я.

Она промокает мне уголок рта салфеткой и дает отпить сок из пакета.

– Это такая штука, которую взрослые делают. Видел у мамы в и-мейлах, – говорит мальчик.

– Нехорошо читать чужие письма. Это дело личное, – говорю я.

– Без разницы, – отвечает девочка. – Потом погуглю.

Она убирает сок.

– У вас животные в доме есть? – спрашиваю я.

– Мне поручили за школьной рыбкой ухаживать на каникулах.

– А школу вы любите?

Они оба смотрят на меня, не понимая.

– Друзья у вас есть?

– Скорее знакомые. Мы с ними не друзья, но мы их знаем. Ну, типа, ты ходишь куда-нибудь и кого-нибудь видишь, можно рукой помахать, но мы ни о чем не разговариваем.

– А бебиситтера у вас тоже нет?

– Мама ее уволила. Решила, что не нужно ей, типа, чтобы чужой человек все время был, – отвечает мальчик.

– У нас электронный напоминатель есть. Мы каждый день в три часа дня должны на нем отметиться. Если нет, он нам гудит. Если не отвечаем, звонит по списку фамилий. И если никто нас найти не может, он звонит в полицию.

– А как вы отмечаетесь?

– Набираешь номер и вводишь код.

– Я свой всегда забываю, – говорит мальчик. – Потому он у меня на руке написан.

Он показывает руку. На ладони цифры «1 2 3 4».

– У нас чипы есть, – говорит он и встает.

– Спасибо, но я пытаюсь не есть лишнего.

– Не чипсы, которые едят, а чипы. Внедренный под кожу чип, чтобы найти можно было.

– Вот если кто захочет знать, где мы, – говорит девочка, – то увидит, что сейчас мы дома. Только я думаю, что они программу так и не инсталлировали. Или им наплевать.

– Послушайте, детки. Надеюсь, все не так плохо. Если не считать, что вы меня похитили и удерживаете против моей воли, вы с виду хорошие дети – приготовили правильную еду, волнуетесь о своих родителях и хотите, чтобы они проявляли о вас заботу, – то есть не просите чрезмерного. А что, если предложить родителям карточку «Освобождение из тюрьмы»? Предложите им свободу и попросите отдать вас в приемные семьи. Знаете, как много людей хотели бы иметь домашних – в смысле, приученных к горшку детей, белых и англоговорящих?

– Вау. Даже не думала об этом, – говорит девочка.

– Для вас может найтись милая семья, где будут следить, чтобы вы ходили в школу, делали уроки и чистили зубы.

– Может, ты нас усыновишь? – спрашивает мальчик.

Я отрицательно качаю головой.

– У меня явно стокгольмский синдром.

– Это что? – интересуется девочка.

– Потом погуглишь. У меня и без того хлопот полон рот: дети моего брата, и еще я хочу закончить книгу о Ричарде Никсоне – вы знаете, кто это был?

– Нет.

– Тридцать седьмой президент Соединенных Штатов, родился в городке Йорба-Линда, Калифорния, в доме, который его отец построил сам, своими руками. Никсон – единственный президент за всю историю США, который ушел в отставку.

– В отставку – это куда? – спрашивает мальчик.

– Это значит – бросил на полпути, – объясняет ему сестра.

– Ох, отец его наверняка взбесился, – говорит брат.

– Который сейчас час? – спрашиваю я.

– А что?

– Мне нужно занятие провести сегодня. Вы не против, если я зайду в туалет?

– Он вон там, – говорит мальчик.

– Ванна сидячая, – добавляет девочка.

Я сдвигаюсь к краю дивана и шевелю руками.

– Мне там понадобятся руки, без них трудно.

– Естественно, – отвечает девочка.

– Верно.

Мальчик подходит ко мне, пытается открыть. Возится с ключом.

– Не торопись, получится, – говорю я.

Почему-то эта ободряющая фраза его успокаивает, и через секунду наручники с меня сняты. Я иду в сторону туалета.

– У меня для вас новость, – объявляю я, выходя оттуда, искренне готовый драться, если придется. – Я ухожу. Но очень вам советую поговорить с родителями: вы заслуживаете лучшего. Хочу, чтобы вы знали: сегодня вы добились успеха, отлично меня убедили никогда больше, никогда не назначать свидания по Интернету – это небезопасно. Получилось как программа «Воспитание испугом», только для взрослых.

– Это что-то для геев, – объясняет девочка, старшая.

У меня уже не хватает запала исправлять.

– Ну, ладно, – говорю я, открывая дверь. У девочки на глазах слезы.

– Боюсь, это безнадежно, – вздыхает она.