Ингеборг Бахман - Малина

Я: Нет, это я выдумала, просто так.

Малина: Однако это правда. Ну, и откуда ты это знаешь?

Я: Знать я этого не могу, так как же это может быть правдой?

Я не могу говорить дальше, — Малина берет два листка бумаги, комкает и бросает мне в лицо. Хотя бумажный комок не причиняет боли и сразу падает на пол, я его почему-то боюсь. Малина берет меня за плечи и встряхивает, он мог бы еще ударить меня кулаком в лицо, но этого он не сделает, ему и без того придется кое-что услышать. Но затем следует оплеуха, которая приводит меня в чувство, я опять сознаю, где я.

Я: (accelerando) Нет уж, я не засну.

Малина: Где это было? На подъездах к Штокерау?

Я: (crescendo) Перестань! В каком-то месте недалеко от Штокерау, не бей меня, пожалуйста, только не бей, это было под самым Корнойбургом, но перестань меня спрашивать. Ведь раздавили меня, а не тебя!

Я сижу, лицо у меня пылает, разгораясь все ярче, и прошу Малину подать мне пудреницу из сумочки. Наступаю на комки бумаги и отбрасываю их ногой, но Малина подбирает их и тщательно разглаживает. Не заглядывая в эти бумажки, он кладет их обратно в ящик. Мне надо в ванную, ведь пока у меня такой вид, мы не сможем выйти, надеюсь, фонаря под глазом не будет, на лице только красные пятна, а я хочу сейчас непременно пойти к «Трем гусарам», Малина мне обещал, ведь у Ивана нет времени. Малина считает, что страшного ничего нет, надо только нанести побольше тонального крема «под загар», вдобавок я слегка смазываю щеки fond de teint [85] Увлажняющий крем (фр.) . , Малина прав, страшного ничего нет и по дороге, на свежем воздухе, все пройдет. Малина обещает мне спаржу под sauce Hollandaise [86] Голландский соус (фр.) . и еще снежки с шоколадом. В этот ужин я больше не верю. Пока я второй раз намазываю ресницы тушью, Малина спрашивает:

— Откуда ты все знаешь?

Сегодня ему больше не следует меня спрашивать.

Я: (presto, prestissimo) Но я хочу спаржу под sauce Mousseline [87] Соус с взбитыми сливками (фр.) . и Crème Caramel [88] Крем-карамель (фр.) . . Я не ясновидящая. Просто я выстояла. Это я чуть было не утонула, а не ты. Я хочу не Crème Caramel, а Crêpes surprise [89] Блинчики «сюрприз» (фр.) . .

Ибо из подобных желаний в эти минуты, когда жизнь Малины начинает теснить мою, еще складывается жизнь.

Малина: Что ты понимаешь под жизнью? По-моему, ты хочешь еще кому-то позвонить, или давай лучше пойдем к «Трем гусарам» втроем. Кого бы тебе хотелось позвать — Александра или Мартина, может, тогда тебе придет в голову, что ты понимаешь под жизнью.

Я: Да, если бы я еще что-нибудь под этим понимала… Ты прав, лучше позвать кого-нибудь третьего. Я надену старое черное платье с новым поясом.

Малина: Накинь еще шарф, ты знаешь какой. Сделай мне такое одолжение, раз уж ты никогда не надеваешь платье в полоску. Почему ты его никогда не надеваешь?

Я: Я еще разок его надену. Пожалуйста, не спрашивай меня сейчас. Я должна себя перебороть. Но вообще мне нравится жить только с тобой, с этим шарфом, который ты подарил мне в самом начале, и со всеми вещами, что последовали за ним. Жить — это значит читать страницу, которую прочел ты, или смотреть тебе через плечо, когда ты читаешь, читать вместе с тобой и не забывать ничего из прочитанного, как ничего не забываешь ты. Это значит также расхаживать в том пустом пространстве, в котором все уже нашло свое место — дорога к Глану и дороги вдоль Гайля, я разлеглась по всей Гории со своими тетрадями и опять заполняю их каракулями: «Кто знает, Зачем нам жизнь дана, найдет Как сладить с ней». Я переживаю вновь даже самые ранние свои времена с тобой, словно мы были вместе изначально, переживаю всегда заодно с нынешними, пассивно, ничего не затевая, ни к чему не взывая. Я просто позволяю себе жить. Пусть все возникает и воздействует на меня одновременно.

Малина: Что такое жизнь?

Я: То, чем невозможно жить.

Малина: Что это?

Я: (più mosso, forte) Оставь меня в покое.

Малина: Что?

Я: (molto meno mosso) To, что ты и я можем сложить вместе, и есть жизнь. Тебе этого достаточно? «Оба» и так далее и тому подобное.

Малина: Я было подумал, что тебе не нравится прежде всего «Я».

Я: (soavemente) Разве тут есть противоречие?

Малина: Есть.

Я: (andante con grazia) Противоречия нет до тех пор, пока я тебя хочу. Не себя мне хочется, а тебя, и как ты это находишь?

Малина: Это было бы самым опасным твоим приключением. Но оно уже началось.

Я: (tempo) Да, верно, началось давно и давно было жизнью, (vivace) Знаешь, что я сейчас у себя заметила? Что кожа у меня не такая, как раньше, она просто стала другой, хоть я и не могу обнаружить ни одной новой морщины. Морщины все те же, они появились у меня еще в двадцать лет, только они становятся глубже, резче. Если это признак, то чего? В общем, известно, куда это ведет, — к концу. Но какими мы придем к концу? Под каким морщинистым лицом скроешься ты, скроюсь я? Не старение поражает меня, а та неизвестная, которая последует за прежней неизвестной. Какой я буду тогда? Я задаю себе этот вопрос, как с незапамятных времен человек спрашивал себя, что будет с ним после смерти, ставя всегда большой вопросительный знак, а он лишен смысла, потому что это невозможно себе представить. Рассуждая разумно, я тоже не могу ничего такого себе представить. Я знаю только, что я уже не такая, какой была раньше, ничуть не более известная мне самой и ни на йоту не ближе. Просто за мною следом всегда кралась неизвестная, оборачиваясь следующей неизвестной.