Василий Аксёнов: Весна в Ялани

– Здорово, – резко, чтобы не выпускать тепло из дому и не запускать в него холод, прикрыв за собой дверь, громко, будто глухому, сказал Фёдор. Сколько-то молча постоял, после продолжил: – А свет-то, ё-моё… У негра кое-где светлее… Чё, ярче лампочку вкрутить не можешь?

Большой Фёдор, грузный. В коричневой дублёнке. На голове ондатровая шапка. Поставив на пол перед собой ящик, шапку и варежки снял, возле двери на полку положил их, после дублёнку расстегнул. Круглолицый, с жёлто-белыми бровями и ресницами, курносый – словно и не Фархад Каримович Загитов вовсе, а потомок новгородского посадника, ушкуйник, – светлорусый, с сединой, но без плешины и залысин, с голубыми, чуть навыкате глазами, и гладко выбрит; одеколоном от него разит – дух по избе распространился.

– Медведь в берлоге, даже отощал. Лапу сосать – не шибко ожиреешь.

– Здорово, – не сразу отозвался Николай, разглядывая вошедшего, узнал его. Ответил после: – Хватает нам, чё надо, видим.

– Месяц не ел, наверное… лежишь тут, увалень.

– Я не лежу.

– Кроту в норе тоже хватает. Ты же не крот… Звук не работает? – Фёдор кивнул на телевизор.

– Убавил.

– Совсем не слышно.

– До отказа… А чё там слушать?

– И смотреть… Ты чё, из бани?.. С лёгким паром, – сказал Фёдор.

– Спасибо, – ответил Николай. – Ворвался так вон… Еле и признал.

– Богатым буду… Испугался?

– Фу, задохнусь… Одеколоном – как от женщины…

– Одеколоном, Коля, женщины не пачкаются. Они – духами.

– Не знаю чем… так вон пропахнуть… Куда богаче уж… Не испугался, – сказал Коля, поднялся, прошёл к печке, отодвинул на край чайник, вернулся на место; с плеч полотенце так и не снимал, и не снимает. – Так уж не бедный… Как банкир.

– Ты чё, один?.. Где твоя… баба?

– Луша?

– А у тебя их чё, гарем?

– Моется.

– Как до луны пешком, мне – до банкира… А ты чё тут, ей спину не потрёшь?

– Не люблю жару… и париться… По-быстрому.

– Как кошка.

– Кошка не быстро – лижется да лижется…

– Я не про то, как она лижется, а про другое.

– А-а.

Говорит Коля медленно, слова растягивает, бережёт их, словно они ему на сохранение кем-то доверены – чужие, он не транжирить обещал и аккуратно с ними обращаться и исполняет.

Взяв с полу ящик и поставив его на стол, Фёдор сказал:

– На Новый год от Дедушки Мороза… Выпить и закусить. Не доживёт, мне кажется, до Нового-то года.

– А смотря чё там?

– Чё там… Бомба!.. Водка да колбаса, консервы да конфеты… Ну, натопил… жары не любит он, не врал бы. – Дублёнку Фёдор распахнул.

– Тебе так с улицы…

– Да уж, конечно. Я – из машины, тут пройти-то…

– Нос отморозить дак и хватит.

– Сдуру и лом можно сломать… Конфеты-пряники не для тебя, а для хозяйки… Зубы плохие у тебя, совсем испортишь.

– Водка?

– Ага. А водка – для тебя.

– Я их и с детства-то не ел, конфеты эти.

– И молодец.

– Зубы все целые… Садись… А у тебя вот, помню…

– Было дело. Все поменял – на золотые.

– Эти от сладкого не выпадают?

– И не ржавеют.

– Хорошо.

– Знай только чисти.

– Чтоб сияли?

– Чтобы красиво было.

– Людоед.

Дымчатый, пушистый кот вышел из горенки важно, запрыгнул на диван бесцеремонно, уселся рядом с Колей, задрал вверх заднюю лапу, пах палевый взялся вылизывать, ни на кого внимания не обращая.

– Не садись, а… – глядя на кота, сказал Фёдор, не договаривает.

– На табуретку вот… присаживайся.

– То-то… Сибирский?

– Кот-то?.. Местный. Принёс от матери ещё… котёнком.

– Сибирский, значит, сибарча.

Сел Фёдор на табуретку – под ним, большим, она пропала, маленькая, сразу, словно и нет её под ним, – осмотрел прихожую, сказал после, глядя теперь на своего бывшего одноклассника:

– Ну, чё?

– Ничё, – ответил бывший одноклассник.

– А как живёшь?

– Нормально?

– Чем занимаешься?

– Ничем… Дрова колю… снег убираю.

– На что живёшь?

– На пенсию.

– На чью?

– На Лушину.

– То-то. Мужик…

– А чё?

– Не стыдно?..

– Стыдно… А где, скажи, тут заработать?

– Скажу. Я к тебе вот зачем, по делу, – так Фёдор начал было и спросил: – Ты чё, не куришь?

– Почему?

– Да табаком, не чувствую, чтобы воняло.

– Ты не привёз?.. Закончились запасы.

– Ну, значит, раком заболеешь… Мне больше думать было не о чем. Нет, не привёз и привозить не собирался. Вредно курить. Ещё наркотики бы попросил… Я, Коля, приехал к тебе не только повидаться и с Новым годом поздравить…

– Жизни учить?

– Тебя-то?.. Поздно… Техника и два балка стоят у меня на Малом Сосновом. Не согласишься там покараулить?.. А то разберут сволочи какие-нибудь на металлолом и вывезут. Их, разных гадов, расплодилось. Там и… Один балок – как караулка, в другом – продукты. И их сожгут, придурков-то хватает…