Вячеслав Миронов - День курсанта

Казарма старой постройки. Потолки высокие. Второй этаж. Примерно, как в нормальном панельном доме — третий этаж. Что делать?

Если связать простыни, то можно и попробовать.

Теперь уже делали хитрее. В каптерке брали подменку, в ней ходили в самоход. Форма должна лежать на стуле, когда «по ногам» считают, также обращают внимание на наличие формы и сапог. Под одеяло — свернутую шинель. Их никто не считает.

Двое товарищей, а то и трое держат простынь, любитель женского пола спускается вниз. Тут есть и несколько способов спуска. Просто обвязаться, и товарищи тебя спускают вниз. Второй способ, когда просто держишься, и тебя также спускают. И когда простыни держат, а ты спускаешься, перебирая руками.

Из третьего взвода Ильгиз Сакаев и Олег Иванов решили сходить за забор. Стали вдвоем сразу спускаться вниз, где-то на уровне потолка первого этажа, пола второго этажа, увидели в кустах притаившегося дежурного по училищу.

— Шухер! Дежурный по училищу!

Иванов отпускает руки, падает вниз, сверху на него — Сакаев.

Подрываются и, Сакаев поддерживает Иванова, тот сильно хромает, устремляются в подъезд родной роты. Залет, конечно. Но палево конкретное, если сейчас дежурный поднимется и пересчитает по головам…

Дежурный по училищу вместо того, чтобы рвануть вслед за хромающей и не очень фигурами, пытается поймать кусок простыни, что еще свисает сверху. Он даже поймал ее. Но четверо молодых могучих курсантов стали поднимать ее наверх. Заодно втягивая внутрь и дежурного по училищу. Протащив часть пути, поняв, от чего тяжело, кто-то выглянул наружу.

— Охуеть! Дежурный!

— Бросай!

— Это моя простыня! Не дам! Старшина потом голову снимет, когда белье менять.

— Поднимем, а потом простынь отберем!

— Бросай на хрен!

— Я тебе свою отдам! У меня зема каптер — договорюсь!

Дежурный слышал все эти переговоры, и понял, что если сейчас его втянут наверх, то потом могут и отпустить, а лететь почти с десятиметровой высоты — страшновато. Отпускается сам. Пустая простыня взлетает наверх, исчезает в темном проеме окна.

Дежурный по училищу бежит наверх, в нашу роту. Но там все чинно и благородно. Суточный наряд не спит, драит казарму, не покладая рук.

— Кто сейчас вбегал?

— Никто!

У дежурного и дневальных честные, удивленные лица. На все расспросы, угрозы, увещевания, снова угрозы, наряд стоит на своем. Никого не было. Может, вам, товарищ подполковник, все это примерекалось?

А вы уверены, что это окна нашей роты были, а не соседей через стенку — сорок третьей? Точно?

Кто вас пытался втащить в окно на простыне? Это точно? Может, вам того? Нехорошо? Водички принести? Да, никто над вами не издевается! Есть! Никак нет! Все поутру доложим командиру роты!

Дежурный просчитал всю роту дважды. Все на месте.

Что-то бурча под нос, дежурный удалился прочь.

История на этом не заканчивается. Примерно через час по-прежнему томимые любовной лихорадкой, Сакаев и Иванов вновь решили испытать судьбу. Но явно это был не их день.

Дежурный снова встал в засаду и не ошибся в своих расчетах. Он тоже был когда-то курсантом. И тоже ходил в самоход. Он — опытный! Он знает! А ежели чего советский курсант захочет, то добьется и пофигу ему все препятствия!

Первым полез Сакаев.

— Ты — первый! Если и полечу вниз, то на тебя! — Олег был категоричен.

И вот уже когда они были на том же месте, что и первый раз, из темноты вышел… дежурный по училищу!

Теперь первым вниз с матами шепотом полетел Ильгиз, за ним — Иванов. Товарищи наверху не стали ждать, затащили моментально связку простыней наверх, захлопнули окно.

Сакаев и Иванов со вновь ушибленными коленями рванули в родную казарму. Сакаев по пути выдернул кол, что придерживал трубы, приготовленные для ремонта казармы. С ужасным грохотом, звоном трубы раскатились, дежурный, чтобы остаться с целыми ногами, остановился. Этого времени хватило, чтобы двое хромых, поддерживая друг друга, как два раненых пингвина, ушли от погони. Доковыляли до родного этажа. Там их дневальные бегом, почти на руках, дотащили до кроватей.

Спустя секунд тридцать появился в дверях… Правильно, дежурный по училищу! Он был красен от злости и обиды, полон решимости довести до конца и поймать самоходчиков.

Грохот от раскатившихся труб разбудил многих курсантов, и они, лениво жмурясь на свету, почесывая различные места, медленно брели в туалет. Справить нужду, да перекурить.

Дежурный буйствовал, бушевал. Сначала потребовал разбудить старшину, потом замкомвзводов. Ну, а потом уже и всю роту.