Збинек Кованда - Палец на спуске

На память пришли собственные слова, сказанные вчера Марии: «Я действительно был против Якуба…»

Ярослав попытался что-то произнести, но в это время откуда-то издалека послышался голос его отца Алоиса:

— К-как он это объяснит Марии? Н-нечего ей объяснять! Она от те-тебя уже вчера отреклась. — Алоис заикался от злости, его так и распирало от нее.

Якуб напряженно смотрел ему в лицо.

— Отец! — закричал Ярослав, но Алоиса было не остановить:

— По-твоему, я штрейкбрехер! Пусть! Да только дело приняло другой оборот! Теперь Мария не хочет терпеть позора!

В голосе Алоиса желаемое перепуталось с действительностью. Он не был уверен, что вчера это происходило на самом деле (они много болтали на эту тему с паном Гавличеком, да и голова уже была забита всякой всячиной), но сейчас он оказался в цепких и всесильных объятиях лжи.

Якуб прокричал тоном, не терпящим возражений:

— Лжешь!

А из сеней, куда протиснулся уполномоченный домового комитета пан Гавличек, раздался его писк:

— Я свидетель, я слышал это…

Якуб направил дуло своей винтовки в живот пану Беранеку и произнес таким тихим голосом, что у присутствующих мороз пошел по коже:

— Уходите, иначе буду стрелять!

Люди попятились назад, толкаясь выскочили в сенцы, а на улицу выходили уже степенным шагом.

Только Ярослав остался на месте. Теперь дуло винтовки нацелилось на него.

Прошли какие-то доли секунды. Ярославу хотелось, чтобы Якуб нажал на курок.

Якуб закрыл глаза.

Ярослав медленно повернулся, раздумывая, куда ему теперь идти.

Алоис остановился в углу огорода Якуба возле кустов бузины и крикнул:

— Подожди до завтра! Я тебе покажу штрейкбрехера! — И быстро зашагал прочь, почувствовав какой-то страх перед произнесенным им словом «завтра».

В тот миг, когда Вацлав был готов нажать на кнопки пуска ракет, первый пилот чужого истребителя словно почуял на спине холодок и неожиданно бросил самолет влево. В наушниках Вацлава прозвучало одно слово: «Момент!»

Такая команда всегда потрясает летчика, но не успел Вацлав подумать о том, что скоро наступит время, когда он не будет слышать никаких команд, как цель исчезла.

«Отец, Милена, за вас!»

Над землей раздались громовые раскаты. Это Вацлав нажал на кнопки своих пушек. Он понимал, что только эти раскаты символизируют собою мощь и силу.

Почти у самой государственной границы Вацлав повернул свой самолет назад.

В канцелярии командира полка Каркоша офицеры ожидали возвращения Вацлава. Такое довольно необычное совещание сразу же после приземления самолета было устроено по настоянию майора Некуды.

Он потребовал собраться еще на вышке. Когда ему объяснили, что, собственно, происходит, он начал в изумлении озираться по сторонам. Теперь ему было абсолютно ясно, что в этом полку каждый действительно творит то, что ему заблагорассудится. Даже может вмешаться в международные дела.

В комнате находились командир, сдавший дежурство подполковник Баштырш, начальник штаба Марван и майор Некуда. К ним присоединился и майор Винарж.

Вацлав не спешил. Он неторопливо переодевался.

Майор Носек вновь разлегся на своей кровати без подушки и поглядывал то на заступившего на дежурство капитана Шимека, то на Вацлава. Ему показалось, что Вацлав переодевается чересчур медленно, и он усмехнулся:

— Не торопись, старина! Еще не пришло время, чтобы медведь разозлился и шлепнул лапой по лисице-злодейке.

— Это что, цитата?

Носек сел.

— Не знаешь разве, дружище? Это сказал некий Эзоп.

— А кто подразумевается под медведем?

— Ну, допустим, наш старик.

— А когда, по-твоему, придет это время?

— Откуда я знаю? Может, завтра, а может, послезавтра.

Якуб продолжал сидеть в том же положении, в каком был в момент бегства непрошеных гостей, с винтовкой в руках, глядя на то место, где недавно торчал живот пана Беранека, а потом стоял Ярослав.

— Якуб! — позвал его Пепик Шпичка, и они уселись, на этот раз все вместе, на кухне.

— Ну что?

— Ты еще не веришь?

Несколько секунд Якуб сидел как оглушенный, но постепенно пришел в себя, поставил винтовку и со вздохом произнес:

— Верю… не верю!.. Откуда я знаю, что там такое было, и как сейчас обстоят дела, и что будет завтра?!

Шпичка вздохнул. Он боялся за состояние Якуба, зная, что этот старый человек очень переживает за свою дочь Марию.