Збинек Кованда - Палец на спуске

Город, как обычно, был окутан тишиной и сумраком, но все вокруг — дома, ограды, тротуары, улицы, казалось, отражали то, что творилось в душе идущего человека. У Вацлава появилось предчувствие, что должно произойти что-то страшное. Улицы были наполнены какими-то особыми звуками, а свет фонарей словно излучал необычную энергию. В такие минуты человек многое замечает и запоминает. Именно в такие минуты, случается, неожиданно осветятся ярким светом такие вещи, которые обычно кажутся будничными.

Миновав мост, он взглянул тогда на часы и решил зайти в буфет выпить чашку чая с пирожком. Стоявшая перед ним девушка уже получила заказ и медленно пила сок из своего стакана. Услышав слова Вацлава, заказавшего скромный ужин, она быстро оглянулась. Ложка звякнула о дно стакана, чай выплеснулся на блюдечко с сахаром. Посмотрев на чай, она снова повернулась к Вацлаву, оглядела его лицо, форму. Позже она говорила, что ее привлек голос Вацлава; ей показалось, что голос-знаком ей с детства, но, чей он, не могла вспомнить.

В буфете больше ничего не произошло. Правда, Вацлав несколько раз оглядывался, но видел только спину миниатюрной девушки, да мельком частицу лица и кончик носа. В тот раз он видел именно миниатюрную фигурку и только много позднее с удивлением установил, что девушка ниже его всего на полголовы.

Когда девушка, даже не оглянувшись, ушла, Вацлав усмехнулся. До отхода поезда оставалось одиннадцать минут. Он стоял спиной к доске с расписанием поездов и смотрел по сторонам. Работали две кассы. Вацлав подошел к ближайшей, но там горел какой-то холодный свет, и он перешел ко второй. Однако там кассира не было. Появилась полная женщина и попросила его подождать, пока она сдаст смену. Вацлав хотел было отойти, как в окошечке появилась та самая девушка, которую он встретил в буфете. В течение нескольких минут они поболтали о пустяках, но Вацлав успел узнать, где живет девушка.

Через некоторое время он упаковывал чемоданы, собираясь неизвестно на какой срок в командировку. И вот тогда его охватило странное чувство разлуки, сопровождаемое угрызениями совести: рядом с тобой был человек, а ты прозевал, остался перед ним в долгу.

Письмо девушке Вацлав написал только после возвращения. Получилось оно невыразительным: от минутного разговора с девушкой в памяти почти ничего не осталось. Пожалуй, осталась лишь одна мысль о том, что человек не должен отталкивать от себя хорошее, ведь его не так много на свете. Ответ на письмо пришел через три недели. В нем было три строчки — вежливых, но без обещаний и обязательств. На вокзал Вацлав отправился лишь через месяц, но с этого времени они стали встречаться почти ежедневно, а еще через год сыграли свадьбу.

Вацлав смотрит в окно. Перед его глазами выстроились, словно поставленные на века, удивительно холодные и тоскливые квадраты панельных домов. Но он не замечает их: он целиком погрузился в воспоминания. И вдруг Вацлав поймал себя на том, что уход в прошлое всегда считал признаком наступающей старости. Ему импонировало будущее, а не прошлое, а следовательно, мертвое.

Но что, собственно говоря, нас ждет? На что должен равняться человек?

Ему кажется, что он сейчас обнаружит свою ошибку, и это его немного успокаивает: действительно, зачем надо было столько времени думать о далеком прошлом, когда есть по-настоящему животрепещущие вопросы?

Кажется, вчера Милена сказала, что есть надежда. Кудрявый старенький доктор, вылитый святой Петр, если бы не носил очков, таких вещей не говорил. Это был тот самый доктор, который столько лет покачивал головой и грустно бормотал о том, что такие случаи нынче встречаются все чаще. Сказываются цивилизация, нервные напряжения, спешка и суета.

Вчера Милена даже не рассердилась за то, что им не удалось поговорить об этом. Скорее всего, не о чем было говорить. «Есть надежда» — этим все сказано. Но теперь-то Вацлав понимает, что, хотя и появилась надежда, нельзя ограничиваться просто парой слов — строгих, в порядке информации.

Вацлавом овладело желание одеться и выйти на улицу, чтобы поскорее увидеть Милену. Он готов был бежать прямо в тапочках и халате, взять в магазине самообслуживания корзинку и, проходя мимо кассира, сказать ей:

— Мне нужно было тебя увидеть, прямо сейчас, ты мне нравишься. — И тут же уйти.

Но перед полетами он не имел права ходить по магазинам. Вацлав с горечью улыбнулся: «Что же я делаю, разве это подготовка, сосредоточение?» Ему пришло в голову, что в этот момент все-таки есть возможность как-то побыть поближе с Миленой, Он зашел в спальню и выдвинул нижний ящик шкафа. Здесь находится Миленино царство, ее собственность и частица ее наивности. Тут ее личные сокровища, которыми должна обладать каждая женщина, и, если вы их не замечаете, значит, они наверняка спрятаны в каком-то тайнике. Тут находятся волшебные сокровища, в общем-то не имеющие никакой ценности, а иногда и смысла, но их она рассматривает, беседует с ними, потому что они как бы говорят ей, что она женщина и ребенок. Здесь лежат браслеты, серьги, давнишние флакончики духов, которые она по разным причинам решила не открывать, массивные обручальные кольца, фирменные часы с двустворчатыми крышками — память о родителях, куча памятных вещей о ее детстве и о том времени, когда девушки засматриваются в зеркало и у них перехватывает дух от блаженного предчувствия, что они станут женщинами. Несколько предметов хранились только потому, что они напоминали о приятных или значительных днях ее жизни.