Франсуаза Малле-Жорис - Дикки-Король

Шапито начали монтировать около полудня. Земля еще не просохла. Июнь выдался дождливым.

— Ну и удовольствие будет сидеть здесь! — заметил Алекс, художественный руководитель группы, прибывший на место раньше Дикки.

Он смотрел, как вырастает знакомое сооружение. «Если они и на этот раз продали билетов больше, чем сидячих мест, завяжется драка». Они — это организаторы, которые, закупив права на представление, иногда не могли противостоять соблазну и, чтобы увеличить свои барыши, продавали билетов больше, чем положено. «Уместятся!» — было их главным аргументом. И действительно, зрители, как правило, умещались. Ведь можно сидеть и на земле. Но если она сырая — дело другое. Молодые папаши с ребятишками на плечах, влюбленные, приодевшиеся к случаю, и даже старики могут превратиться в диких зверей. Алекс хорошо это знал.

— О! У Дикки не такая публика, — с видом оскорбленной добродетели заявляет председательница объединения фан-клубов Жанина.

— Любая публика озвереет, если за сорок франков усадить ее в грязь! — отпарировал Алекс. — Где организаторы?

Они еще не приехали. Мимо, не помня себя, промчался постановщик Серж; его редкие белокурые волосы торчали дыбом.

— Как только установим отражатели, с двухсот мест ничего не станет видно, — не без злорадства сказал он, предвидя столь полную катастрофу. — И звук плывет по кругу. У Жанно фальшивит синтезатор. Да и освещение, кажется, установили, не считаясь с техникой безопасности.

Алекс почувствовал, что пора вмешаться самому. Впрочем, такое количество накладок являлось добрым предзнаменованием. Когда все идет как по маслу, того и жди провала — таков был его девиз. Главное чтобы все устроилось до приезда Дикки. Шапито установили. Принесли отражатели.

— Настройщик! — с обычной яростью завопил Алекс. — Настройщик! Пусть он посмотрит синтезаторы, немедленно! А на места, с которых ничего де видно, посадим фанатов. На сколько человек ты рассчитываешь, цыпленок?

— О! Сегодня человек на сто, не больше. Но еще неточно… Ведь это первый концерт, — простонала Жанина, шедшая за ним, словно святая Вероника в полном отчаянии. Это была вечно паникующая, полная блондинка, в прошлом ведущая одной телепередачи.

— На что же тогда нужны эти фанаты, малышка? — безапелляционно бросил Алекс. — Ну хорошо. Пойдем со мной, послушаем звук.

Польщенная тем, что с ней советуются, и готовая принести в жертву свою паству, она подчинилась, хотя и не без вздохов. Алекс мирился с этим: такова была его работа.

— Встань-ка в центре, лапочка! Жюльен! Синтезатор!

Жюльен был контрабасистом у Дикки; и поскольку обладал похожим по тембру голосом, иногда заменял его на пробах звука и света. Он вышел вперед, так как начали устанавливать микрофон.

— Ну-ка напой что-нибудь!

— «Есть у меня мечта одна, пусть жизнь становится прекрасней…» — пропел Жюльен с кислой миной. У него ведь было особое мнение относительно своих данных и собственные честолюбивые замыслы.

— Жанина?

— Слышно хорошо, но что-то урчит… Учти, что, когда набьется много народу, акустика изменится…

— Я твержу об этом уже два года, — процедил Жюльен. В свои тридцать лет он был красив, глуп и не понимал, почему не может быть такой же «звездой», как Дикки. Алекс отказался от попыток объяснить ему это.

— Урчанье создает синтезатор Жанно! — крикнул Серж из-за кулис. — Кто-то стукнул по нему. Наверняка кто-то стукнул.

На сцене появилась вокальная группа — две блондинки и брюнетка, заспанные, в таких помятых блузках, будто этим утверждали свое право на неопрятность.

— Не знаю, что делать, — изрек настройщик, стоя на эстраде с видом врача, дежурящего у изголовья безнадежно больного. Он ездил с гастролями уже два года, очень важничал, ходил, корча из себя незаменимую персону, а за кулисами приставал к девушкам. Имени настройщика никто не знал, и его прозвали Пьянолюкс, по названию фирмы, в которой он служил.

— Что ты там шепчешь? Говори в микрофон, черт возьми!

Алекс отошел к задним рядам, надеясь определить источник гула.

— Я говорю, что не знаю…

Но Алекс уже не слушал Пьянолюкса. Он бросился навстречу только что появившимся организаторам, напоминавшим своим скорбным видом служащих похоронного бюро.

— Ну и ну! Не рановато ли! — воскликнул он, подшучивая так же машинально, как только что бушевал. — По вашей милости нам придется затолкать сюда две тысячи человек! Добрая половина, конечно же, кое-что услышит!