Франсуаза Малле-Жорис - Дикки-Король

Дикки снова стал говорить. Мгновенно все смолкло. Алекса это удивило, хотя голова его уже слегка затуманилась.

— Да, шоу будут продолжаться. Я не могу начать произносить речи, писать книги. Этого я не сумею, не смогу, а вы — не захотите. Быть может, мои шоу пошлы, просты, и есть много людей, которые их презирают. Но мы ведь с вами знаем, что за ними стоит. Нам не нужна сложность, нам не нужна культура! Нам забили головы культурой, нам внушили, что значение имеют только слова, что ценны одни они. И нам хотели бы внушить, будто важна упаковка, а не то, что внутри ее! Нам не нужна упаковка! Это же бумага, газетная бумага! Нам подавай то, что внутри, в пакете, а не оберточную бумагу в цветочек, не бантик из ленточек, который нужно развязать, да, нам не нужно никаких упаковок! Нам нужны слова подлинные, простые, слова пошлые, если хотите…

Голос звучал все громче, достигая поразительной резкости, и в нем даже звучала легкая сбивчивая красноречивость, которая поразила отца Поля словно молния. «Нам не нужна культура, да он с ума сошел!», и тем не менее отец Поль признавал во всем этом чудовищные плоды собственной доктрины, тех немногих уроков, какие он сумел преподать Дикки. Дикки был подобен семени, упавшему на почву тропиков, которое проросло и распустилось за одну ночь, взорвавшись какими-то ядовито-яркими цветами…

Алекс наполовину приподнялся на своих подушках. «Черт подери…» Все зашло слишком далеко, он ничего не соображал, ни отец Поль, ни его улыбающиеся «дети» не подготовили его к этой речи, казавшейся ему бессмысленной. «Он пьян, наркотиков набрался или что?» Боб и Жанно, не шелохнувшись, сидели за своими синтезаторами. Отец Поль словно приклеенный не трогался с места. Франсуа терялся в догадках: он ведь не давал Дикки питья с наркотиками. Фитц, подобно фанатам, трепетал от восторга; девушка в первом ряду, закатив глаза, ритмично раскачивалась взад-вперед.

— …Мне стыдно, что я не знаю иных слов, стыдно зарабатывать так много денег, стыдно приносить удовольствие, стыдно, что мне аплодируют, что меня любят, я искал причины этого и не нашел! Не ищите никаких причин! Я выходил на сцену в шапито на тысячи мест, и я стыдился себя и других, они вынуждали меня стыдиться. А кто они такие? Это люди, у которых есть деньги, власть, культура, это люди, которые при их помощи ничего не могут поделать, а мы с вами сотворим из всего этого радость! РАДОСТЬ!

Все выли от восторга. Жаннетта в трансе каталась по полу. Девушки, обняв друг друга, рыдали. Фредди обхватил голову руками. Какая-то блондинка навзничь рухнула в объятия Алекса. Повсюду фанаты плакали, дрожали, «дети счастья», разбившись на группки по пять-шесть человек, издавали какие-то ритмичные стенания. Вдруг мадам Розье, старая мадам Розье, с поседевшими буклями — она была в траурном, черно-белом платье, — эта худенькая, такая благопристойная, так по-матерински ко всем относящаяся семидесятилетняя старушка вскочила и закричала невероятно визгливым голосом:

— Радость! Дикки, дай нам радость! Дай нам счастье!

Фитц и Франсуа, побледнели как мел.

— Ты думаешь, она тоже? — тихо спросил Фитц.

И Франсуа, который утратил все свое высокомерие, ответил:

— Нет, нет… Дело совсем в другом.

Мари-Лу, которая села в такси на вокзале в Каоре, втащив за собой в машину молодого секретаря из Ассоциации жертв сект, подъехала к решетчатым воротам замка де Сен-Нон. Она велела таксисту ждать.

— Мы могли бы дождаться инспекторов… — трусливо пробормотал молодой человек.

— Сперва надо все узнать самим. А если Дикки здесь уже нет? Вы что, боитесь?

Джо вышел им навстречу, стараясь не пропустить в замок.

— Я председательница фан-клуба в Клермоне, — властно объявила Мари-Лу. — Мой поезд опоздал, но я специально приехала на вечер. Дайте нам пройти, да побыстрее, иначе мы все пропустим.

Остолбенев, Джо ее пропустил. Она решительным шагом вступила во двор.

— Одно это доказывает, что Дикки здесь, — с довольным видом сказала она.

Джо бросился к своему портативному передатчику.

— Тома? Здесь одна баба, она утверждает, будто председательница какого-то клуба… ну, это связано с Дикки… и хочет пройти.

— Откуда я знаю, председательница она или нет?

— Вызови мсье Боду.

— Я не могу уйти со двора из-за старика. Знал бы ты, что они там вытворяют…

Но неожиданно появился граф в пижаме — лицо его свела судорога, глаза выпучены, — который спустился по лестнице за спиной Тома.