Франсуаза Малле-Жорис - Дикки-Король

В этот вечер отец Поль опустился в кресло как-то по-стариковски. Он всей душой ждал понедельника, отъезда фанатов и даже Дикки-Короля. Ему надо бы «перезарядить свои аккумуляторы», и сделать это он может лишь в относительном одиночестве, среди своей группы.

Воскресенье. Пять часов утра. Тишина. Рассвет удушающе жаркого дня. Невероятно, что в пять утра уже стоит такая духота, зевая, подумал Тома. Он провел ночь на первом этаже северного крыла, в старом кресле возле лестницы. Из парка, с дальнего конца пруда, он ясно слышал какую-то возню, но не обратил на нее внимания. Он даже не вышел взглянуть, в чем дело. Ему были даны указания не выпускать графа из комнаты до отъезда фанатов (надо сказать, что несчастный старик явно был не в состоянии встать с постели), а Тома всегда исполнял лишь то, что ему приказывали — ни больше, ни меньше. В жизни это было одним из его козырей, наряду с прекрасной фигурой и отсутствием злобности. Мсье Хольманн утверждал, что Джо тоже добрый парень, но в отличие от брата более «самостоятельный». Хорошо это или плохо, мсье Хольманн пока не мог сказать.

Тома услышал прямо над головой легкий, быстрый шорох. Неужели старик поднялся в такую рань! Если бы, на худой конец, ему пришла мысль сварить мне кофе! И Джо, который патрулирует в парке, чтобы не допустить каких-либо происшествий, тоже мог бы подумать о чашке кофе для брата! Правда, пока он донесет кофе из сторожки, он остынет…

— Джо?!

Джо вошел стремительно, но бесшумно.

— Что случилось?

— Дело дрянь, — сдержанно ответил Джо. — Какой-то тип отравил собак.

— Да, грандиозный будет скандал!

Джо несколько минут размышлял.

— Слушай, Тома. По-моему, так рано мы звонить мсье Хольманну не можем. А через несколько минут будет слишком поздно. Пойду возьму тачку и вывезу собак из псарни. Спрячу их в сторожку. Потом подумаем, что делать.

— Да, да… — Когда ему приходилось что-то решать самостоятельно, Тома совсем терялся. — А фанаты где?

— Дрыхнут еще или притворяются.

— Почему притворяются?

— Потому что собак наверняка отравил кто-то из них, вот почему! «Дети» тут ни при чем. Это ясно, как пить дать! Черт бы побрал этих «детей»! Выходят на работу без пятнадцати шесть. Те, что вкалывают на огородах. Мне надо пошевеливаться! Пора мотать!

— Ну и сволочи! — пробормотал Тома в полной растерянности. — Взять и отравить собак, просто так!

«В этом весь Тома как на ладони», — подумал Джо, убегая за своей тачкой. По приказу он убьет сотню людей, но без нужды даже собаке не даст пинка. Нет в нем злобы. И мыслей нет. Джо знает, что он умнее брага; кроме того, ему известно, что иногда это создает неудобства. Для девятнадцатилетнего парня Джо действительно знает слишком многое. И между прочим, понимает, что проявить себя ему придется совсем иным способом; ведь прикинуться таким же безмятежно глупым, как брат, ему никогда не удастся. Может, в это утро, если он никого не разбудит, ему выпадет удача? Он уже слышит, как мсье Хольманн говорит: «Если бы не твоя отличная инициатива, мой маленький Джо, мы бы влипли в грязную историю», и Джо спешит, стараясь, чтобы гравий не заскрипел под колесом тачки.

Но, проходя уже вдоль ограды псарни, он замечает вдалеке, возле голубой палатки, какого-то парня. Когда Джо будет идти обратно, тот наверняка его заметит. Подойдет к нему просто из любопытства… И Джо спешит как угорелый. Складывает на тачку обмякшие собачьи трупы. Главное, уложить в тачку всех четырех псов, ведь даже и думать нечего, чтобы сделать второй заход. Готово. Тот мерзавец возвращается назад, застегивая ширинку. Эх, если б мсье Хольманн не запретил применять силу!

— Что тут произошло? Ой, бедные псы! Несчастные собачки!

Какой у него резкий голос! Он всех на ноги поднимет. Так и есть. Появилась одна фигура, потом другая… Джо примирился со своей неудачей. На этот раз пока не пришло время для лестного повышения по службе.

И уж полная невезуха, что в этот момент на противоположном берегу пруда появилась длинная вереница молодых людей в белом, которые, заслышав шум, остановились в нерешительности. Идущий во главе Франсуа обернулся, заметил эту суматоху, но все-таки подгонял их: «Скорее! Не задерживайтесь! Пошли, пошли!»

Он отделился от «детей счастья» и подошел к Джо. «Вылитый тюремный надзиратель», — подумал Джо, встретив его улыбкой а-ля Берт Ланкастер, с наигранной веселостью скаля зубы и при этом чуть приподнимая тачку.

— Что случилось?