Ян Отченашек - Гражданин Брих. Ромео, Джульетта и тьма

— Ну, я бы за него не поручился, — покачал головой Лазецкий, когда Ондра поделился с ним своими соображениями насчет проводника. — У меня тоже есть опыт…

— Чего с ним вожжаться, — наклонился к ним Борис, — я думаю, это не проблема — помочь ему безболезненно переселиться в Валгаллу, и все тут!

Лазецкий готов был согласиться с ним, но Раж решительно отверг эту идею.

— Вы рехнулись, Борис!..

— А вы струсили! — отрезал тот, испытывая чувство удовлетворения.

— Я мог бы взять вас за шиворот и вышвырнуть прямиком в коммунистическую каталажку, Борис, да не желаю руки марать. Хотите попасть в безопасное место с целыми ребрами, заткните глотку и слушайтесь. Если вы поднимете на него оружие, то следующую пулю я лично всажу в вашу бестолковую башку. Поймите, наконец, что без него нам не перейти границу! Не перейти! Никто из нас не знает этой местности, мы зависим от него! Впрочем, согласен, за ним надо следить… на всякий случай.

Это было разумное предложение, и мужчины договорились, что будут сменять друг друга. Дежурный займет место сзади Ханса — так, чтобы это не бросалось в глаза, и при малейшей опасности обезвредит его.

Борис взялся дежурить первым; остальные стали устраиваться на отдых.

— Не трудись понапрасну, — прошептал в лицо Борису Камил Тайхман. Он вскочил, встал перед братом, как взъерошенная наседка, защищающая своих цыплят, — в данном случае чемоданы, которые он согревал своим задом. — Отойди!

— Но-но-но, — насмешливо возразил Борис, — хочешь высидеть выводок летучих мышей из чемоданов? Надеюсь, ты тащишь в них свою коллекцию фарфора!

— А если и так? — пискнул Камил, не двигаясь с места.

Борис повернул мрачное лицо к любовнице брата:

— Геленка, нет нужды доказывать вам, что ваш друг — псих. Смотрите, не заденьте его чемоданы. Он кусается, как крыса. Чем крупнее вор…

Камил, морща свое птичье лицо, подыскивал слова, которыми можно было бы уязвить Бориса.

— Болтай себе на здоровье! Но я хочу сказать, что порядочному человеку очень неприятно находиться под одной крышей… — тут он сделал драматическую паузу, чтобы дальнейшее прозвучало, как удар хлыста, — …с убийцей!

Все изумленно подняли головы; но Камил еще не кончил:

— С человеком, который в состоянии ограбить собственных родителей и навлечь на них беду!.. Хочешь, чтобы я сказал все? Среди нас есть один человек… женщина, которую это могло бы сильно заинтересовать!..

— Молчи! — заорал Борис, чтобы заглушить голос брата. — Пустая болтовня, достойная такого гнусного вора… грабителя… Ты сам обобрал отца до последнего…

— Сочиняй больше, мерзавец! Ты бежал, как заяц, а если бы тебя поймали, так с живого содрали бы шкуру!

— Отец на твоей совести, не на моей! Ты сам их…

— Не произноси слова «отец»! Только благодаря мне он ничего не потерял…

Какая-то отвратительная тайна, сквозившая в недомолвках обоих Тайхманов, разливалась болотной черной грязью; все поспешили остановить братьев, словно сами боялись услышать то, что еще не высказано. Даже любовница Камила вмешалась, отталкивая их друг от друга:

— Прекратите, безумцы! Вы оба как неразумные мальчишки!

— Уж ты-то молчи! — крикнул ей Камил, задыхаясь от обиды. — Я-то знаю, что у тебя на уме, я не слепой, девочка!

Он снова ушел в себя, уселся на свои чемоданы, не обращая больше внимания на любовницу, которая проливала притворные слезы на плече Бориса.

За всем этим никто не заметил, как Калоус прямо со стулом пододвинулся к Хансу и что-то шепотом ему втолковывал. Ханс упрямо качал головой, отмахиваясь от назойливого толстяка:

— Es geht doch nicht… [34] Нельзя этого делать… (нем.).

— Что это вы там шепчетесь, Калоус? — окликнул его Раж. — Хотите, чтоб вас одного перевели раньше других?

Меховщик испуганно повернул к Ондре смущенное лицо, забормотал что-то.

— Иуда! — прошипел Борис. — Предатель! Так бы и пристрелил…

— Хотел удрать, а нас оставить на бобах!..

— Привлек бы внимание пограничников, и нас схватили бы, видали такого?!

Калоус вяло отодвинулся вместе со стулом, нагнул жирную шею, на которую хлынул дождь упреков и брань. Подлый Калоус!

— Неужели не понимаете, что это невозможно! — встряхнул его Раж. — Да вы никогда не перейдете границу один с вашими чемоданами! Вы же ползете как таракан!

— Разве что оставите чемоданы здесь, — насмешливо добавил Брих, которого уже тошнило от всего происходящего; Калоус обернулся к нему, будто ужаленный.