Нафиса Хаджи - Сладкая горечь слез

Рассказ Дины закончился. В наступившем молчании я внезапно осознала, что она имела в виду, говоря о ценности каждого мгновения, — вот он, этот миг, здесь и сейчас. Глубоко вздохнув, я припомнила, что она сказала обо мне — что я кажусь напуганной. Как там прозвучал вопрос? «На тебя смотрели когда-нибудь с такой душевной страстью, что она изменила тебя, ты ощущала себя любимой и самой Любовью, с заглавной буквы?» Да, я испугалась, потому что знала ответ — пришедший из самых последних воспоминаний. Нет. Дэн никогда не смотрел на меня так. Хотя мне прекрасно известно это чувство, обращенное ко мне, — но с обратным знаком. На меня смотрели с таким глубоким душевным отвращением, что это изменило меня, — я была ненавидима, словно превратилась в саму Ненависть, с заглавной буквы. Достаточно было пары часов в обществе Дины, чтобы понять — она заслужила такой взгляд. И я пришла в ужас, поскольку взгляд, которым награждали меня, тоже был заслужен. Вопрос напомнил, зачем я пришла в этот дом, а то едва не позабыла, заслушавшись.

Повисшее было молчание нарушил скрежещущий звук открывающейся гаражной двери, возвращая нас обеих в реальность.

Дина глянула на часы, воскликнула:

— Ой, уже столько времени? Это Умар вернулся. А я еще не начинала готовить ифтар! [97] Ифтар (урду) — прием пищи на закате, завершающий дневной пост во время Рамазана.

Хлопнула дверь автомобиля, открылась входная дверь, послышались шаги на лестнице. Я выпрямилась, в нетерпении ожидая увидеть лицо человека, смотревшего на Дину с такой страстью. Он замер на пороге, заметив меня.

Дина подскочила и затараторила:

— Умар, я даже не начала готовить ифтар. Понимаешь, ко мне неожиданно, пришла гостья. Умар, это Джо. Помнишь Анжелу? Падчерицу Конни? Она была моей подр… точнее, подругой Садига, — запнулась она и продолжила. — Ну вот, Джо — дочь Анжелы. Приехала в гости. А я все говорю и говорю.

Умар улыбнулся, все же входя в гостиную.

— О да. — Он протянул руку, крепко пожимая мою. — Конни и Дина — давние подруги. Не волнуйся, — обратился он к Дине. — До ифтар еще полчаса, я все приготовлю.

— Нет-нет, давай вместе.

Тут-то до меня дошло, о чем они говорят.

— Сейчас ведь Рамадан? Вы поститесь, Дина? — Я подумала про чай и печенье, что она подала мне. Так вот почему она не составила мне компанию. — Простите, что явилась так некстати. Я уже ухожу.

— За что простить? Как это — уходишь? Почему? Нет-нет! Останься, пожалуйста, останься на ужин. Мы только перейдем в кухню. Ты ведь не против посмотреть, как мы готовим? Идем, идем…

Приговаривая, Дина уже подталкивала меня в сторону кухни, приобняв за плечи. Она усадила меня, вымыла руки и принялась суетиться — выставила тарелки, блюда, достала продукты из холодильника, нож, разделочную доску. Умар помогал. Они двигались так быстро и слаженно, без лишних слов понимая друг друга, что даже не хотелось предлагать свою помощь — все равно что встревать в молчаливый танец, который люди давно танцуют вместе. Стоило бы предупредить Дину, что я говорю и понимаю на урду, на случай, если она в моем присутствии заговорит с Умаром на родном языке. Но в этом не было необходимости, она оказалась слишком вежлива, чтобы обсуждать что-то в моем присутствии.

Мне нравилось наблюдать за ними, я представляла, какими они были в детстве, в той истории, что поведала Дина. Влюбленные дети. Садиг об этом ничего не рассказывал. Возможно, не знал. Я обрадовалась приглашению Дины — невозможно было уйти сейчас, уж слишком заинтриговала меня история ее жизни. Я уже знала, что дальше начнутся крутые повороты судьбы. Ведь Садиг — старший сын Дины — родился от другого мужчины, не от Умара.

— В Пакистане последние минуты перед окончанием дневного поста кухня обычно полна пряных ароматов и аппетитных звуков. Пакора [98] Пакора (урду) — обжаренные кусочки овощей, в кляре из чечевичной муки. , самосы [99] Самоса — треугольный пирожок с мясной или овощной начинкой, обжаренный во фритюре, подается как закуска. , кебабы [100] Кебаб — блюдо из мяса, молотого или нарезанного на кусочки, жареное в масле или на гриле. . Мы с Умаром этого уже стараемся не есть — приходится следить за холестерином, да и на пищеварение жареное действует убийственно. Особенно в нашем возрасте, а, Умар?