Сэди Джонс - Изгой

— Что ж, Льюис, как ты себя сейчас чувствуешь? — Это был доктор Страчен.

— Спасибо, хорошо.

Джилберт сидел рядом с Льюисом на подлокотнике кресла с цветочным орнаментом на обивке и внимательно рассматривал свои лежащие на коленях руки.

— Позволь представить тебе всех этих людей пугающего вида, — сказал доктор, и Льюис посмотрел на окружавшие его лица.

— Меня ты, конечно, знаешь — а я-то знаю тебя с самого твоего рождения. Этого джентльмена зовут мистер Лайли, он — коронер. Так называют служащих, которые занимаются расследованием всяких происшествий, в том числе и таких печальных, как смерть. С констеблем Уилсоном вы знакомы, не так ли? А это детектив сержант Уайт. Твой папа будет с тобой рядом, и все, что от тебя требуется, — это отвечать на вопросы, которые мы тебе зададим, отвечать спокойно и внятно, и говорить только правду. Тебе все понятно?

Льюис кивнул.

— Боюсь, что тебе нужно сказать «да» или «нет», потому что вот эта леди — стенографистка, и она с помощью этой умной машины будет записывать все сказанное нами, чтобы мистер Лайли мог потом просмотреть это, а она не может записывать твои кивки или качания головой. Договорились?

— Да.

— Давай начнем с самого простого. Как тебя зовут?

— Льюис Роберт Олдридж.

Он ответил так, что Кейт, следившая за происходящим, бросила на него быстрый взгляд.

— Сколько тебе лет, Льюис?

— Десять.

— Хорошо. Молодец. А теперь ответь, ты помнишь, что произошло в четверг? Ты помнишь, что случилось в тот ужасный день?

— Да.

— Ты отправился со своей мамой на пикник, верно?

— Да.

— Куда вы пошли?

— К реке.

— Это ведь довольно далеко, не так ли? Возле места, которое называется Олений парк, рядом с Оверхил-хаус, так?

Кейт ощущала умиротворение и спокойствие. Она думала, нужно ли ей действительно увозить Льюиса с собой в Дорсет, нужно ли ей предлагать Джилберту такой вариант. Так поступили бы многие. Это, возможно, самый лучший выход: не трое мальчишек, а четверо; а Джилберт помогал бы им деньгами.

— Вы хорошо проводили время? Ты купался?

— Да.

— Твоя мама тоже пошла купаться?

— Да.

— Значит, вы купались вместе?

— Нет, я пошел первым.

— А она потом?

— Да.

— Я понимаю, что все это очень тяжело для тебя, Льюис; нам всем тебя искренне жаль. Как ты думаешь, мог бы ты рассказать нам — своими словами, — что случилось с твоей мамой?

Все молча ждали.

«Никто ничего не знает, кроме этого ребенка», — подумала Кейт; она посмотрела на Джилберта, пытаясь угадать, о чем он думает в ожидании ответа. Затем она посмотрела на Льюиса и поняла, что не может оторвать глаз от его лица. Теперь она уже не просто хотела знать. Она должна была все узнать.

— Ты можешь сказать нам, что произошло с твоей мамой? — повторил вопрос доктор. Льюис взглянул на доктора Страчена. — Льюис, расскажи нам, что произошло.

— Он понимает, о чем его спрашивают? — Джилберт, продолжавший сидеть на подлокотнике кресла, подался вперед.

— Мы все должны это знать, Льюис.

— Льюис, ответь нам, пожалуйста.

— Я пошел купаться и пытался там достать руль из остова лодки.

Его отец по-прежнему сидел, подавшись вперед, и пристально смотрел на него голодными глазами. Льюис начал сначала, теперь глядя на отца.

— Я не мог вытащить его. Моя ма… Моя ма… Она… Моя…

Это было ужасно. Все ждали его рассказа, а он не мог говорить. Каким образом человек оказывается в состоянии, когда не может произнести ни слова? У них в школе был мальчик, который чудовищно заикался, и Льюис думал, что сейчас он сам выглядит точно так же. Он почти не осознавал себя и никак не мог заставить себя говорить.

— Все в порядке. Попробуй еще раз, — сказал доктор.

Льюис изо всех сил старался думать о словах, но очень скоро склонил голову, признавая свое поражение. Кейт видела, как голова его опускается, и это было невыносимо. Она не могла понять, почему Джилберт не возьмет его за руку или почему он не остановит их, ей хотелось встать и крикнуть ему это. Она подумала о своих собственных сыновьях, о своем доме, о том мире, который она выстраивала столько лет, и четко осознала, к своему стыду, что не возьмет этого мальчика. Она не хотела, чтобы Льюис находился в ее доме. Она представила, как ей придется все внутри себя ломать из-за необходимости любить его и разбираться со всеми неминуемыми потасовками и проявлениями ревности из-за того, что она всегда будет видеть в нем Элизабет. Это было сильнее ее; она не хотела видеть это лишенное матери существо в своем доме. Она смотрела на макушку его понуренной головы и думала, что это мог быть один из ее мальчиков. Ее дети тоже были очень ранимы. Ей нечем было гордиться — она знала, что не будет помогать ему. Она быстро поднялась и вышла в сад. Эту дверь немного заедало, и поэтому раздался громкий звук, на который обернулись все, кроме Льюиса. Кейт быстро уходила от них подальше в сад, догадываясь, что плачет, потому что ничего не видела. До этого она не проронила ни слезинки. «О Господи, — думала она, — вот оно, вот оно как».